Босфор. Россия и Турция в эпоху первой мировой войны

С последней трети XIX в. изделия немецкой легкой промышленности, наравне с военным снаряжением, заняли ведущее место в импорте через крупные турецкие порты. С конца XIX в., как свидетельствуют документы, Германия фактически монополизировала поставки оружия как в балканские страны, так и в Турцию. Турецкая, сербская, румынская армии перевооружались главным образом оружием Круппа и Маузера. К началу XX в. Германия перехватила инициативу Англии в деле скрепления обручами военных реформ разваливавшегося османского конгломерата. Собственно для Стамбула германские усилия по реорганизации турецких вооруженных сил и повышению военного потенциала Турции достигнуты не были. Об этом писали современники — германские и австрийские участники военных реорганизаций в Турции; подтверждают это и современные исследователи.

Поражения Турции от Италии в Ливийской (Триполитанской) войне 1911–1912 гг., от Балканского Союза в 1912–1913 гг., усугубляли внутренний кризис младотурецкого режима. Выходом из кризиса турецкие правящие круги считали дальнейшее сближение со странами Тройственного союза во главе с Германией.

Постепенная, но неуклонная экономическая переориентация Османской империи на связи с Германией и в целом с Тройственным согласием имела и четкие социальные последствия, определившие выбор Стамбула.

Хорошо известно, что балканские территории Османской империи приобрели в начале XX в. значительный внутренний потенциал капиталистической эволюции. Те районы, которые еще оставались в рамках империи, получили в предвоенный период дополнительные импульсы для своего развития, несмотря на сдерживающее воздействие “османского наследия”. Такие торгово-экономические центры, как Стамбул, Салоники, Эдирне (Адрианополь), Измир (Смирна) и др., социально-экономически далеко оторвались от Анкары, Кайсери или Айдына. Они концентрировали в себе мощные заряды политической борьбы противостоявших сил буржуазного развития с ориентацией на ведущие западные страны.

Немусульманское, в первую очередь христианское католическое и протестантское, население Европейской Турции находилось уже многие десятилетия, на протяжении жизни ряда поколений в более тесных экономических и социокультурных связях с Западной Европой по сравнению с мусульманами-турками. Европейские представители деловых кругов, равно как и дипломаты или военные, энергично использовали единоверцев и добивались для них всевозможных иммунитетных гарантий, что содействовало посреднической деятельности христианских подданных Турции. В начале XX в. они занимали привилегированное по сравнению с мусульманскими торговцами и предпринимателями положение в деловых контактах Запад — Малая Азия через Европейскую Турцию. В полном объеме сохранялся капитуляционный режим. Первоначально, в XVI в., капитуляция (от лат. “капитул” — статья) была торговым договором правительственных учреждений (или иначе — Высокой Порты) Османской империи с другой державой, по которому иностранные подданные получали односторонние привилегии в пределах всей империи. В XVIII–XIX вв. все державы Запада, в том числе Россия, включали в капитуляции статьи политического характера, обеспечивавшие исключительно льготные условия для проживания, экономической, культурно-миссионерской, политической деятельности. Борьбу за отмену капитуляций Высокая Порта вела непрерывно, но малоуспешно, начиная с Парижского мирного договора 1856 г.

Отдельные попытки турецкого правительства поставить перед Англией и Францией в первые годы XX века вопрос о капитуляциях игнорировались. Несколько иначе держались Германия и Австро-Венгрия. От них следовали общие рассуждения о возможных займах Высокой Порте и о готовности пересмотреть организацию почтового дела. Как следует из материалов переписки турецких послов в Вене и Петербурге, вопрос о капитуляциях, т. е. о льготах и преимуществах для иностранных предпринимателей в Турции благожелательно рассматривался в России. Однако Лондон и Париж оказали давление на русское правительство, и Россия не поддержала турок в этом важном для них вопросе.

Нерешенность капитуляционной проблемы порождала последствия двоякого рода. Углублялись конфликтные отношения между турецким (в этническом смысле) купечеством и инонациональными балканскими компрадорами, что вызывало соответствующую реакцию в откровенно воинственном турецком правительстве по отношению к соседним странам на Балканском полуострове и и тем группам выходцев с Балкан, которые жили в Османской империи (греки, болгары, сербы, албанцы и др.).