Босиком по пеплу. Книга 3

 Изогнувшись всем телом, резко падаю на постель, оставшись абсолютно без сил.

Я противна сама себе и весьма поверхностно удовлетворена.

Наверное, со стороны это представление выглядит жалко. Я похожа на наркоманку, готовую вколоть себе что угодно, хоть издалека, напоминающее запретный и недоступный наркотик.

 Когда слезы высыхают, я довольно быстро собираюсь с мыслями и надеваю джинсы, футболку и паранджу. Смотрюсь забавно, учитывая то, как развратно я выглядела пару минут назад. Мышцы лица сковывает горделивая маска, которую изо дня в день видит охрана. Я выхожу из спальни и направляюсь в свой кабинет в сопровождении парочки секьюрити. С большим удивлением нахожу в рабочей зоне, организованной в резиденции свою помощницу — Лейсан Хабиб. Все сотрудницы работают в офисе, кроме нее — миссис Хабиб все время нужна мне под правой рукой и справляется она со своими обязанностями отлично.

— Ты еще здесь? — удивленно бросаю беглый взгляд на время, обращаясь к своей ассистентке. Часы показывают полдевятого вечера, а Хабиб продолжает над чем-то усердно трудиться, сконцентрировав свой взгляд на экране ноутбука. — Так поздно, Лейсан.

— Ох, простите, Алисия, — по предварительной договоренности мы называем друг друга по именам, без лишних формальностей. — Я совершенно потеряла счет времени. Через пятнадцать минут я закончу верстку макета нового выпуска. Хотела успеть создать его до выходных, — я одобрительно киваю, замечая искреннюю радость в обсидиановых глазах Лейсан.

 Ей, как и мне, работа помогает улететь в другой мир, подальше от разбитой на осколки реальности.

— Благодарю. Не знаю, чтобы я без тебя делала, — благосклонно хвалю женщину, радуясь тому, что очередной выпуск интернет-журнала наконец-то выйдет в срок. Последние три, пока я пребывала в депрессии, выходили с весомым опозданием, а ведь аудитория нашего издания увеличивается как в Асаде, так и в США — ни в коем случае нельзя терять в качестве и снижать планку.

— У вас что-то случилось, госпожа? — окликает меня Лейсан, когда я касаюсь ручки двери своего кабинета, заставляя меня замереть на месте. — Может, поделитесь со мной? Станет легче, — её взгляд полон искреннего сочувствия.

Жалость... я вижу её в глазах окружающих постоянно. Мне тошно от обилия желающих подставить плечо, хотя совсем недавно сама была такой же жилеткой для девушек, оказавшихся в сложных жизненных обстоятельствах. Я ни на секунду не задумывалась о том, а нужно ли им мое сострадание, и то, что происходит сейчас — не более чем обратная реакция, благодарность за проявленное неравнодушие, женская солидарность. Так почему мне не становится легче?

— Я видела новости, Алисия… — мягко напоминает о своем присутствии Лейсан.

Ее жизнь тоже ни раз претерпела крушение, но она находит силы улыбаться, дышать, готова протянуть руку помощи другим, таким же раненным, обожженным.  Смогу ли я когда-нибудь снова стать собой?

— Если что, я всегда готова выслушать, — медленно выдыхаю, считая до десяти. Как объяснить, что я не хочу говорить? Не могу, не способна, потому что, если начну, то не остановлюсь, сорвусь в истерику, возненавижу себя за слабость.

— Может быть, чай с мятой? — Лейсан встает из-за рабочего стола и спешит к барной стойке, расположенной в пространстве её кабинета и по совместительству импровизированной кухни. На скорую руку делает мне ароматный и горячий напиток, и я официально сдаюсь, опускаясь на ближайший диван.

— Я чувствую себя такой разбитой, — тихо признаюсь. — Больше мне нечего добавить, Лейсан, — не знаю, почему, но с Лясей я могу поговорить и на личные темы. Хотя Амирана я стараюсь не обсуждать ни с мамой, ни с Ками, ни с отцом.

Они, к слову, никак не комментируют его поведение — сами находятся в шоке. Как могут, окружают меня вниманием и заботой, приезжают почти каждый день, бесконечно звонят. Первые недели мама жила со мной. Наверное, боялась, что я вытворю какую-нибудь дикую глупость. Я бы могла..., но не было сил, а потом... потом все потеряло смысл. Я отправила маму домой и запретила родным упоминать имя мужа в моем присутствии.  Возможно, закрыться в себе было не лучшей идеей.

Наверное, поэтому, хоть немного... совсем чуть-чуть решаюсь излить душу своей ассистентке.

— Мне так жаль, госпожа. Возможно, все не так, как вам кажется. Амиран любит вас. Но таковы законы нашей страны. Вторая, и даже третья жена — это абсолютная норма. Да, так бывает, и поначалу мужья уделяют больше внимания новоиспеченной невесте, но в последствии всегда одаривают своим присутствием и вниманием жен в равной доле. Так велел им Аллах. Все вернется на круги своя. И первая жена все равно является главной.

Но я росла в восточной семье, где мужчина любил, уважал, признавал, хотел и почитал только одну женщину. Вторая жена — это за гранью моей реальности, если мужчина дорожит и ценит первую.