Босиком по снегу

— А почему вы один? Где группа захвата? И на фига вы, собственно, вообще приперлись, если не в состоянии даже ходить? Не дай Бог, гангрену подхватите, кругом микробы, а он строит из себя героя гражданской войны! Самонадеянный болван — вот вы кто. Мы живодера всей ветлечебницей еле-еле скрутили, не понимаю, как вы собираетесь один его в отделение сдавать?

— Оскорбление при исполнении, — надулся Анин, — это статья, между прочим. И вообще, — разозлился майор. — Я прибыл не для того, чтобы вы мне тут нотации читали и оскорбляли! Группу еще рано вызывать, для начала следует уточнить, действительно ли схваченный вами человек — преступник. И вот еще что, милая Оксана, не завидую я вам, если вы скрутили совсем не того, кого нужно. Ох, как не завидую, — мстительно сверкнул глазами майор и, злорадно потирая ручки, захромал к ветлечебнице.

Оксана проводила майора до нужного кабинета, у дверей которого толпился возбужденный персонал клиники, и еще раз посвятила его в подробности недавних событий.

— Вы уж меня простите, уважаемый Сергей Петрович, что опять накинулась на вас, — взволновано чирикала девушка около уха Анина, — перенервничала я из-за живодера этого поганого! Он что удумал, гад: притворился посетителем. Клетку прихватил с практически лысой птицей. Видно, для маскировки. Но я сразу поняла, что это он! Вы мне очень подробно его описали. Высокий, рыжий, борода и усищи, лицо неприятное, а глазенками так и шарит, так и шарит… Ну, я проводила его в кабинет для осмотра, вышла и кликнула наших. Тут мы его и повязали все вместе, — девушка отперла ключом дверь кабинета, и перед следователем предстала страшная картина: в помещение все было перевернуто вверх тормашками, крупный рыжий мужчина лежал на смотровом столе, руки и ноги его крепко фиксировали ремни, одежда была порвана. Несчастный мотал головой и стонал: говорить он не мог, рот его от уха до уха был заклеен широким пластырем. При взгляде на мучения невинного человека у Анина заболело сердце. Он кинулся к мужчине, улыбнулся ему и, ободряюще похлопав по плечу, стал судорожно отстегивать ремни.

— Извините, товарищ, сотрудники клиники обознались и приняли вас за опасного преступника, — суетился Анин, пытаясь отстегнуть тугие пряжки.

— Боже мой, что же теперь с нами будет?!! — истерично взвизгнула Оксана, заламывая руки. В кабинет заглянули еще несколько человек в халатах. Оценив состояние девушки и быстро сообразив, что к чему, сотрудники молниеносно испарились. По коридору гулко пронесся топот, захлопали двери кабинетов… На секунду в ветлечебнице стало тихо. Тишину нарушило лишь невнятное мычание несчастного.

— Сейчас будет немного больно, — успокоил мужика Анин и рывком содрал пластырь с его рта. Оксана дико закричала, Анин вздрогнул, и челюсть его медленно поползла вниз — вместе с пластырем следователь сорвал с лица мужика бороду и усы.

— Это беззаконие! Я жаловаться буду! — неуверенно вякнул внезапно помолодевший лет на десять мужчина, лишенный пышной растительности на лице.

— Птичку, значит, лечить принесли? — вернув челюсть в исходную позицию, поинтересовался Анин, сорвал с головы мужчины рыжий парик и, резко дернув за ворот его рубашки, внимательно осмотрел грудь связанного. — А я вот, знаете ли, птиц терпеть не могу — особенно канареек, — сухо сказал следователь и, обернувшись к Оксане, спросил: — Где у вас телефон?

— Тут, — глотая слезы, пискнула Оксана, указывая рукой на письменный стол у окна. Анин подошел к окну и схватил телефонную трубку.

— Это Анин. Птичка-Кенар попалась в клетку, высылайте наряд и служебную машину по адресу… — Сергей Петрович продиктовал нужные координаты, бросил трубку на рычаг и, схватив взволнованную девушку в объятья, расцеловал ее от всей души.