Босс (не) моей мечты (СИ)

Ну и ну… У Марка такие далеко идущие планы? Почему он говорит обо всем так уверенно?

– Ну чего опять, Тань? На тебе лица нет, – руки Марка опускаются на мои плечи. – Тебе же не плохо со мной?

– Нет.

– Мне с тобой очень хорошо, Тань. Давай не будем планировать жизнь на тридцать лет вперед, ладно? Прилететь может в любое время. Так что теперь, не жить?

– Ты прав, – вздыхаю я и прижимаю к его груди. – Спасибо тебе…

– За что?

– За смелость… Я такая трусиха. Никогда бы не решилась, а ты… да еще и Павлуша наш. Что у него, кстати, стряслось?

– Думаешь, я могу говорить? Хотя… вы все равно узнаете… Анна Степановна все время говорила про какую-то свиристелку, помнишь?

– Да. Так она была… Пашка не знакомил, но дамочка, по слухам, эпатажная. Не очень высоких моральных принципов и вообще…

– Вот именно. Павлику вчера позвонили из родильного дома. Сказали, что она родила от него ребенка. Написала отказ в роддоме, а в записке указала отцом Павла. Вот он и напился.

– Кошмар, – зажимаю рот ладонью, чтобы не воскликнуть в голос. – А ребёнок точно его? И он не знал ничего?

– Неизвестно пока. Они расстались очень давно. Сходились пару раз, но… Он не знает, как поступить. У этой Ларисы никого нет из близких. Мелкого заберут в дом малютки, если Павел не отреагирует на просьбу помочь.

– А что они хотят? Может, стоит вызвать полицию и поискать горе-мамашу? Не понимаю, Марк… Теперь Павлик должен себе жизнь загубить из-за чужого ребенка?

– Тань, да что ты такое говоришь? Ребенок не помеха. Думаешь, наш Ларин не женится никогда, если на него повесят ребенка? Глупости это все… Нормальная женщина не посмотрит на это.

– Стрельбицкий, это точно ты? – улыбаюсь, касаясь его щетинистой щеки ладонью. Хочу сказать, как восхищаюсь им… И как сильно люблю.

– Точно я. Мне кажется стремным проигнорировать сигнал. Сделать вид, что его это не касается. Если Пашка так поступит, я его уважать перестану. Во всяком случае, он может забрать ребенка и сделать тест ДНК… А там уж решит, как поступить.

– Ты прав, конечно. И когда он едет? Насколько я поняла, Лариса родила в нашем городе?

– А вот не угадала. Она здесь родила. Приехала специально, зная, что Павел теперь живет в Питере.

– Ужас. Интересно, наши родители выдержат столько новой информации о… хм… своих горе-детях? То есть о нас.

– Никакие вы не горе-дети. Идем, там, по-моему, Ульянка проснулась. Беги в душ, а я пока подумаю, как очаровать твоих родителей. Особенно папу…

Догадались, что скоро будет история про Павла? Ждете?

Глава 26.

Глава 26.

Марк.

Наверное, впервые в жизни я доверяюсь знакам судьбы. Не анализирую свои чувства, не боюсь будущего и проявляю чудовищную уверенность в настоящем. Я просто делаю, и все. Не знаю, каким чудодейственным свойством обладают Танькины слова из дневника, но они бьют в самое сердце. Вернее, уже ударили. В тот самый миг, когда я их прочитал. Засели внутри, как семена.

И теперь я жду урожай – любовь, которую никогда не испытывал… Я точно знаю, что она – моя судьба. Ну не может быть иначе. Не может такая девушка достаться другому.

Я боялся рубить сплеча и прощаться со своей холостяцкой жизнью, но, когда сделал это – испытал настоящее счастье… В душе поселились покой и уверенность. Простая радость, незаметная, та, которой не делятся с окружающими, а хранят в секрете. С одной стороны, мне хочется трубить на весь мир, какой я крутой перец, а с другой… Боюсь впустить в семью осуждение и сплетни, чужое мнение, зависть…

И, да… Танька до сих пор боится признаться нашим родителям о… нас. Мы живем вместе почти месяц, но никто так ничего и не знает…

За окном лежит плотный серебристый снег, в квартире пахнет живой елкой, да и вообще – на следующей неделе нам нужно ехать на свадьбу Тимура и Крис, но Танька делает вид, что ничего не происходит. Размешивает сахар в чашке капучино и мечтательно смотрит в окно. Может, и мне посмотреть? Заодно успокоиться и перестать себя накручивать.

– Стрельбицкий, перестань дышать мне в макушку, – протягивает она, откидываясь на мою грудь.

Мы так и стоим, смотря на мерно падающий за окном снег, черные движущиеся точки людей и машин…

– Ма-арк… Чего ты волнуешься? – повторяет она.

– Я волнуюсь? – забираю из ее рук чашку и отхлебываю кофе. – Почему ты до сих пор не сказала родителям? Танька, ты меня стыдишься? Смотри, Ларина – на свадьбе нам придётся во всем признаться. Как еще на работе никто ни о чем не догадался?

– Да все давно догадались, Марк. Ты так многозначительно на меня смотришь, – улыбается она, чмокая меня в щеку. – Я… В общем, я не ожидала, что бабуля и Павлик окажутся такими партизанами.