Босс с прицепом

Однако здравый смысл заставил меня остаться на месте. Этот мужчина не просто мой босс. Он женатый босс. И пусть у них с супругой в отношениях все не так гладко, но официально они все еще остаются семьей. И ничего не мешает прекрасной Алине однажды появиться на пороге этого дома. Так же шумно и эффектно, как она покидала его всего каких-то несколько дней назад.

– Ты неправильно меня поняла, я… – нахмурился Кирилл Владимирович.

Но я его уже не слушала. Изо всех сил я старалась различить другой звук, доносящийся издалека. Показалось? Или…

– Если обидел, прости. И давай… – сердито продолжал босс.

– Тише! – прикрикнула я на него.

– То есть?!

– Артемка! – вскрикнула я и мгновенно рванула к выходу.

Уже на лестничной площадке стало ясно, что я не ошиблась. Малыш буквально надрывался от плача. Обгоняя друг друга, мы с Кириллом Владимировичем бросились в детскую.

Малыш уже весь покраснел от плача, когда мы влетели в его комнату. Босс застыл у кроватки с выражением полнейшей растерянности на лице. Он умоляюще посмотрел на меня, словно просил о помощи. Как будто я разбиралась в детях лучше его!

Я выхватила Артема из кроватки и прижала к груди. Он был горячий, очень горячий! Пусть он и ребенок, но таким горячим точно не должен быть! Я приложила губы к его лобику и ужаснулась. Он весь горел.

– Вызывайте «Скорую», – прошептала я в панике. – У него огромная температура.

У Кирилла побелели даже губы. Ни слова больше не говоря, он ринулся за телефоном. А я попыталась успокоить Артемку, покачивая его на руках.

– Не бойся, мы тебя вылечим, – приговаривала я тихонечко, положив прохладную ладонь на пылающий лоб малыша. – Ты прости нас, пожалуйста, двух взрослых тупиц, что мы не знаем, как тебе помочь. Но мы исправимся, все будет хорошо.

Словно поняв мои слова, Артем и правда немного успокоился и стал рассматривать меня своими зареванными глазенками. Веки у него покраснели, припухли и как будто истончились. Не оставалось никаких сомнений, что он тяжело болен. И у меня сердце разрывалось от жалости.

– Врач сейчас будет, – голос босса заставил меня вздрогнуть.

Я и не заметила, как он вернулся в комнату и остановился у двери. Впрочем, я бы и слона не заметила. Я ходила по комнате, качая Артемку и бормоча успокаивающие глупости.

– Папа вызвал врача…. Сейчас приедет очень хороший дядя врач на большой-большой машинке и вылечит нашего мальчика…

Господи, только б самой не разреветься…

– Идите вниз, встречайте там «Скорую», – скомандовала я, и босс мгновенно исчез за дверью.

«Скорая» действительно не заставила себя ждать. Уже через пятнадцать минут в детскую вошли люди в белых халатах.

– У ребенка режутся зубы, – поставил диагноз врач после быстрого осмотра.

– И… это все? – Кирилл Владимирович уставился на него широко открытыми глазами. – Вы не представляете, он так плакал, и температура у него, может, вы чего-то просмотрели?

– Не беспокойтесь, папаша, – эскулап смерил его оценивающим взглядом. – Мамаша, дайте ребенку кипяченой воды. С вашим сыном все хорошо. Сейчас я вам выпишу лекарства, так что скоро в вашей семье будет тишина и покой.

Он быстрыми движениями исписал страничку, на ходу давая мне распоряжения:

– Это принять сразу, это давать два раза в день, а этим смазывать по мере необходимости, как только начнет кукситься.

Кирилл Владимирович ушел вместе с врачами, пообещав найти круглосуточную аптеку и вернуться с лекарствами как можно быстрее. Стоило только за ними захлопнуться двери, как Артемка снова надрывно заплакал.

Я схватила его на руки и прижала к груди.

– Малыш, скоро все будет хорошо, – прошептала я ему и снова принялась качать. – Это просто зубки. Они вырастут красивыми, как у папы!

То, как у меня устали руки, я поняла только в тот момент, когда вернулся Кирилл Владимирович. Он взял у меня сына, и я почувствовала непривычную легкость и сопровождавшую ее боль.

– Что там давать первым? – босс явно был в растерянности.

Я быстро рассмотрела коробочки и, сравнивая названия с рецептом врача, выбрала нужную. Никогда раньше я даже не подозревала о том, что существуют такие процедуры, как смазывание гелем десен ребенка. И о том, что жаропонижающее вливают им в ротики через специальные шприцы. А если захлебнется?

Но бояться было некогда. Артем смотрел на меня больными глазами. Казалось, он не плачет только потому, что у него уже не осталось на это сил.

– Держите его крепче, – решительно сказала я и подошла к ним со шприцем, в который была набрана отчаянно пахнущая клубникой вязкая жидкость.

Через пару мгновений все процедуры были завершены. Мы с Кириллом смотрели на него во все глаза, ожидая какого-то эффекта.

– Ты только посмотри, температура, кажется, спала, – наконец, сказал он.

Я коснулась лба ребенка. Действительно, теперь ничего не внушало опасений. Словно подтверждая, что опасность миновала, он медленно хлопнул пару раз длинными ресницами и заснул.

Кирилл осторожно переложил сына в кроватку. Тот только глубоко вздохнул и продолжил спать.

– Надо его переодеть, – прошептала я. – у него вся пижамка влажная.

– Но он спит… – засомневался босс.

– А мы тихонечко…