Босс в законе

— Возможно, он считает, что его осудили несправедливо. Шесть лет лишения свободы — это очень серьезно.

Стелла не встрепенулась, даже не вздрогнула, но стала меньше ростом. Колени у нее подкосились медленно и плавно.

— Шесть лет обратно не вернуть, — еле слышно проговорила она. — Артур Миронович все понимает.

— И ничего не требует?

Стелла едва заметно качнула головой.

— Есть информация, что ваш отчим взял на себя чужую вину.

Стелла окончательно сошла с лица.

— Я никого не убивала. — Голос ее звучал блекло.

— Так никто и не говорит.

— В том-то и дело, что вы говорите!

— Но дело пересматривать точно не собираюсь, — угадав ее страхи, проговорил Артем.

— Нет? — Она глянула на него с тихой благодарностью.

— Если только Нерестов этого не потребует.

Стелла снова упала духом.

— Не надо! — подавленно пробормотала она.

— А он угрожает?

— Если я не стану послушной девочкой, — со вздохом ответила она.

Артем недобро нахмурился. Слишком уж Стелла взрослая для послушной девочки. Нерестов не родной ее отец. Что-то нездоровое таилось в их отношениях.

— Нет-нет, вы только не подумайте, — спохватилась она. — Артур человек своеобразный, но ко мне не пристает и ничего такого не требует.

Малахов промолчал. Все разборки между отчимом и приемной дочерью являются делами семейными, сугубо личными, даже если там и замешана аморалка. Вот если поступит заявление, обнаружатся угрозы, шантаж, прямое насилие… А если все по взаимному согласию, то Артем вмешиваться не вправе. Но слишком уж печально выглядела Стелла, не в радость ей было свидание с отчимом.

— Я могу поговорить с ним?

— Да, конечно. — Стелла с надеждой глянула на него.

Артур Нерестов сидел за стойкой бара, в одной руке кофейная чашка, в другой блюдце. Крупный, внушительный, лицо грубое, обветренное, все в мелких морщинах. Ему еще и сорока не было, но выглядел он на все пятьдесят. Шесть лет в неволе нужно сначала умножать на три, а затем уже вычитать из жизни.

На Малахова он смотрел с жестким ироничным прищуром из-под густых косматых бровей.

— Одного полковника закрыли, сразу второй появился. — В первую очередь он обращался к Артему, а затем уже к Стелле.

— Нет, я по вашу душу появился.

— Угрожать будете?

— Выяснять.

— Я перед кем-то в чем-то провинился? — бросив на Стеллу вопросительный взгляд, осведомился Нерестов.

— Это вы вчера девочку из огня вытащили? — спросил Артем, внимательно глядя на него.

— Девочку? — Нерестов задумался.

— Девочку? — Стелла удивленно вскинула брови.

— Пожар был, отец твой в горящий дом бросился, девочку вынес.

— Дом тогда еще не особо сильно горел, можно было вынести, — все так же в раздумье проговорил Нерестов.

— Хозяина дома вы там не видели?

— Где? В доме? Или на чердаке? Девочка на чердаке была, а в доме уже сильно горело.

— Ты в огонь бросился? — Стелла смотрела на своего отчима так, как будто не знала, уже восхищаться им или немного подождать.

— Ну а кто не бросился бы?

— Брат ваш не бросился.

— Братишка мой перебрал слегка, туго соображал, — сказал Нерестов и снисходительно усмехнулся. — А когда все понял, было уже поздно.

— Главное, что вы не растерялись. Значит, не видели никого в доме? — спросил Артем.

— В доме? Нет, не видел, — немного подумав, ответил Нерестов.

— А к брату вы на работу устраиваться ездили?

— Так вы же сами знаете, что судимость у нас как бельмо на глазу.

— В «Гарду» не пробовали? Люди говорят, что туда и судимых берут.

Артем неспроста затронул эту тему. Охранное предприятие «Гарда» продолжало функционировать. Недобитки Шестакова делали все, чтобы восстановить прежнюю мощь. Бывший уголовник запросто мог к ним присоединиться и пойти на дело.

— В «Гарду»? — Нерестов задумался.

— Не пробовали?

— Так не возьмут же. Возраст уже не тот.

— Дочка может замолвить словечко, — подсказал Артем.

— В принципе, могу, — легко согласилась Стелла.

— Да я, в общем-то, собирался провентилировать этот вопрос.

— А я с паспортом могу вам помочь. Вы давно освободились?

— Да уже вторую неделю.

— Живете где?

— Так жена у меня, — глянув на Стеллу, сказал Нерестов. — Дом у нас. По дочке вот соскучился.

— Вы дочку не обижайте. — Малахов продолжал благодушно улыбаться, но взгляд его затвердел, похолодел.

— Зачем обижать? — Нерестов нахмурился. — Я всегда любил Стеллу как свою. А сейчас она мне совсем родная. Если вы вдруг думаете, что у меня какие-то задние мысли…

— Задние мысли всегда дурно пахнут, — перебил его Артем.

— Что ж я, по-вашему, не понимаю? Я многое переосмыслил в этой жизни, больше никаких глупостей!

— Да ты и раньше, в общем-то, не позволял себе лишнего. — Стелла посмотрела на отчима так, как будто вот-вот должна была подойти к нему, обнять и поцеловать, но даже с места не сдвинулась.

Она вроде бы и готова была окружить его родственной лаской и заботой, но что-то мешало ей проявить чувства. Возможно, какая-то очень сильная обида. Или же Стелла приласкала Нерестова вовсе не по-родственному, уже жила с ним в грехе, как в нравственном, так и в уголовном.

Артем постарался унять бурление чувств.