Ботаничка

Дальнейшая жизнь оказалась похожей на маятник. Качание утором и в полдень в сторону лаборатории, чередовались с широким размахом в сторону деревни раз в два дня. Селянки кланялись. Пекарка продавала всегда горячий и румяный хлеб, молочница выносила с молоком еще и баночку сливок. Деньги они обе забирали безразлично. Ни та, ни другая даже ни разу не пересчитали. Анна прикинула, что до конца командировки ее заначки должно хватить. Доктор на чаепитие не пришла.

Тишина последних дней развернула мысли на сто восемьдесят градусов. Если так пойдет дальше, она возможно и выберется. Что ей могут предъявить хозяева «Нутридана»? Отпустила Ксюху? Но та совершеннолетняя, а что не вернулась, так именно они должны были организовать поиск.

Иногда приходила мысль, пойти к озеру, вдруг к берегу приплывает бывшая помощница, посмотреть на нее, может быть даже поговорить. Анна себя останавливала. Достаточно ей бледного самоутопленца, его поросенка, внезапно постаревшей докторши и парочки бесов. Надо ли еще отягощать мозг? Он и так по временам плавился.

Виктор утром и в полдень повторял одни и те же слова да хмурился на любую попытку со стороны Анны заговорить. Обход базы вдоль периметра ничего не дал. До седьмого июля оставалось две недели.

* * *

— Ой, вы такая бледная. Я сегодня испекла пирог на ужин. Помните я спрашивала, можно ли пригласить доктора? Он сегодня придет.

— Он?

— Да.

— Доктор мужчина?

— В прошлый раз он не смог, сегодня согласился. Посидим, чаю выпьем. Жаль тут вина в магазин не завозят.

— Зато есть лимонад и карамельки, — закинула Анна длинную удочку.

Елена никак не отреагировала. За все время так ни разу и не встретила Колю?

Общаться с новым доктором от чего-то расхотелось. Анна натянула джинсы футболку и отправилась в деревню, прогуляться. Осиновый кол теперь все время был при ней. Очешник она сунула в небольшой рюкзачок, вдруг придется возвращаться в сумерках, будет на что посмотреть. Туда же сложила поросячий фартучек.

Она решила больше не бояться. Постоянно трястись, показалось унизительным. В голове тлело подозрение, что выхода отсюда может и не случиться. А раз так, месяцем раньше, месяцем позже…

За высокими синими заборами теплилась жизнь. Там ходили и разговаривали, оттуда долетали запахи жизни. Прошитые молодой сизой полынью заросли сухостоя на выморочных огородах затаились. Только у Сивухи с Полиной из трубы тянулся мелкий дымок. Анна вспомнила картинку в кольце, поднесла камень к глазам, но кроме сиреневатого свечения ничего не увидела. Ноги сами понесли на берег озера.

Плоское серебряное зеркало лежало в золотой раме песка. Ни дуновения, ни всплеска, ни стрекоз, ни водомерок — тишина и покой уснувшей сказки. Почти у самой воды лежало бревнышко — как раз присесть, полюбоваться.

Ксения появилась без всплеска, вынырнула и замерла в двух метрах от берега.

— Здравствуйте, Анна Сергеевна.

Анна молча кивнула в ответ. Девушка переменилась. От мусорного полуподростка не осталось ничего. Угловатое мелкое личико разгладилось, стало похожим на средневековые портреты: тонкость, нежность, бледность. Светлые волосы веером растекались по воде.

— Вы по мне скучаете? — спросила новая Ксюха.

— Да.

— А за вами кто-нибудь ухаживает?

— Да. Женщина…

— Она вам не нравится?

— Нет.

— Я ее видела один раз. Она злая.

— Почему?

— Она пришла на берег и начала кидать в воду сухую полынь. Мы просили ее этого не делать. Она обозвала нас отродьем и ушла.

— Как тебе… — Анна хотела сказать, — живется, — но проглотила неуместное слово.

— Ой, Анна Сергеевна, у нас прекрасно, — все поняла Ксюха. — Девочки такие добрые. Мы все время танцуем. Я во втором классе записалась в кружок танцев. Мне там нравилось, но потом оказалось, что за каждое занятие надо платить. Я ходила смотреть в окно зала, где они занимались. Меня охранник прогнал. А здесь меня все любят. И рыбы на глубине совсем не боятся. Мы же их не пугаем. Они сами в руки идут. Мы с ними играем. А под корягой живут раки. Они трусливые. Анна Сергеевна, я совсем, совсем не хочу обратно. Я как вспомню нашу квартиру и магазин, в котором работала, так сразу ухожу на глубину. Там тихо, прозрачно и очень красиво. Девочки говорят, я скоро все забуду.

— А ты хочешь забыть?

— Не знаю. Вы иногда приходите. Я вам ничего не сделаю и звать к себе не стану. Просто приходите, ладно?

— В деревню новый доктор приехал. Ты его тут не видела?

— Девочки рассказывали. Он купался. Они его окружили, а потом их наша старшая позвала и запретила к нему подплывать.

— Почему?

— Я не знаю. Она не сказала. Ой мне возвращаться пора. Вечерняя заря, мы сейчас петь будем. И вам, наверное, идти надо?

Анна спохватилась. Солнце сегодня как-то очень быстро спустилось к горизонту. Одно дело храбриться белым днем, другое оказаться в деревне ночью. Тут и двери-то никто не откроет, хоть обстучись.

Когда подходила к колодцу сельцо накрыл уже настоящий вечер. За синими заборами все замерло, люди попрятались в дома, зато на худых огородах началось шевеление. Анна прибавила шагу.