Боже, Сталина храни! Царь СССР Иосиф Великий

Товарищ Сталин решил отказаться также и от пять лет до этого культивируемой политики сотрудничества с антинемецкими силами в Европе. И сам факт отказа Сталина от союза с Англией и Францией означал лишь одно – окончательную победу во внешней (и частично во внутренней) политике СССР иной, кардинально отличной от прежней интернационалбольшевистской, доктрины. А именно – отныне примат превосходства русских национальных интересов над интересами «мирового коммунизма» (а заодно и над интересами мировой вненациональной олигархии) становился определяющим фактором во всех действиях советского руководства.

Вместо «западника» Литвинова пришел откровенный националист Молотов, и вместе с его приходом кардинально изменилась вся политика СССР в Европе и в мире. Разумеется, не по воле Молотова – таково было решение Сталина.

А разве не так?

Максим Литвинов, он же – Меир Валах (известно, кто по национальности), вел свою

внешнюю политику – целью которой было вхождение (пусть и на правах enfant terrible) Советского Союза в «мировое сообщество», как он это понимал. Его линия была линией интернационалбольшевистского руководства СССР, космополитов без флага и родины, для которых Советский Союз был лишь разменной монетой в их политических играх. На судьбу русского народа им было плевать с высокой колокольни. Они с легкостью пошли на создание антигерманской лиги – сочтя достаточной причиной, что германский националсоциализм поставил под сомнение главенство в Европе международного еврейского капитала; и тогдашние руководители Советской России готовы были для устранения этой угрозы поставить на кон дальнейшее существование собственного государства.

Целями же политики Молотова (сиречь – Сталина) постепенно становились: установление господства СССР над теми территориями, которые когдато контролировала царская Россия (Монголия, Афганистан, Иран, балканские государства, Польша, Прибалтика и Финляндия), восстановление Российской империи в ее прежних границах.

Советская внешняя политика из интернационалистской, подчиненной интересам мировой финансовой олигархии (декорированной, правда, лозунгами о Мировой Революции) – постепенно становилась ИМПЕРСКОЙ, иными словами – созидательной.

А для нарождающейся Империи не было нужды исполнять роли второго плана на режиссируемом вненациональной финансовой олигархией концерте – Советский Союз (и его вождь, Иосиф Сталин) начал подготовку к исполнению сольной партии в хоре мировых держав…

То, что международная финансовая олигархия поставила своей целью задушить Германию во что бы то ни стало, было понятно товарищу Сталину без переводчиков, – равно как и то, что эти славные парни, которых в речи на Восемнадцатом съезде ВКП (б) он обозвал «провокаторами войны, привыкшими загребать жар чужими руками», вылезут из кожи вон для того, чтобы в эту войну против Германии втянуть и Советский Союз. Эта война была нам категорически не нужна. Мы к ней не были готовы (хотя наша пропаганда трубила ежечасно о том, что «если завтра война, если завтра в поход», – товарищу Сталину было прекрасно известно, что грядущая война, случись она в ближайшее время, переломает хребет Советскому Союзу быстро и решительно) – по очень многим причинам…

Но война была у ворот – и совсем НЕ ТА война, к которой все предшествующие годы готовилась Красная Армия. До самого конца августа тридцать девятого года мы готовились (на Западном стратегическом направлении) к войне с Румынией и Польшей – и именно против армий этих государств была направлена наша военная доктрина. Наши бронетанковые силы, наша авиация, тяжелое оружие нашей пехоты – все, все предназначалось для ТАКОЙ войны! Плюс к этому – предполагаемая война с Польшей и Румынией предполагалась как ВОЙНА КЛАССОВАЯ, с 17 же сентября 1939 года любая война на западе становилась ВОЙНОЙ НАЦИОНАЛЬНОЙ – ибо с ТОЙ стороны нам противостояла НационалСоциалистическая Германия. И именно это было подлинной трагедией РККА и Советского государства – ибо невозможно перестроить в одночасье все здание, если фундамент под ним оказался с трещиной. А все «здание» Советского Союза все годы его существования строилось на фундаменте марксистской идеологии – как оказалось, безнадежно далекой от реальной жизни. Марксизм в 1939 году оказался идейным банкротом – увы, это стало ясно слишком поздно, когда война подошла к самым рубежам СССР!

Главной проблемой РККА стало вопиющее несоответствиедвадцать лет подряд пропагандируемой военной доктриныреалиям разразившейся на континенте войны.