БОЖЬИ ВОЙНЫ

Вдали уже виднелись стены и башни Ратибора, сначала, даже еще не доезжая до пригорода, миновали церквушку, кладбище и виселицу, украшающую верх плоского холма. На поперечной балке покачивались от легкого ветра несколько тел в различной степени разложения.

— Вешают даже в Страстную неделю, — заметил Шарлей. — Значит, есть спрос. Значит, ловят.

— Сейчас везде ловят, — пожал плечами Бедржих. — После прошлогоднего рейда везде видят гуситов. Психоз страха.

— Рейд, — заметил Рйневан, — даже не зацепил ратиборское княжество. Они гуситов даже не видели.

— А черта кто-то видел? А все боятся.

Они проехали через затянутый дымом пригород, звучащий голосами разнообразных животных и отзвуками занятий, за которые люди обычно берутся, чтобы заработать. Под Миколайскими воротами сидели добрые четверть сотни нищих, демонстрировавших из-под лохмотьев гнойные культи и язвы. Бедржих бросил им несколько медяков, для видимости и прикрытия: они вступали в город как купцы, а среди купцов существовала мода на милостыню, пожертвования и тому подобный выпендреж.

— Мы здесь разделяемся, — заявил он, когда они отъехали от ворот и оказались возле монастыря доминиканок. — Ратибор, я думаю, вы знаете? Это улица Девичья, едучи прямо, доберетесь до Рынка и улицы Одрянской, которая от него отходит и ведет к одноименным воротам. Есть там заезжий двор, известный как «Мельничный вес». Там остановитесь и подождете нас. То есть, меня и Рейневана.

— А вы, — сожмурил глаза Шарлей, — тем временем отправитесь по другому адресу. По какому, если не секрет?

— В принципе не секрет. — Лицо Бедржиха не дрогнуло. — Но стоит ли? Если бы, тьфу-тьфу, что-то пошло не так, могут об этом адресе спрашивать. Тогда можно прикрыться незнанием.

— Если бы, тьфу-тьфу, что-то пошло не так, — спокойно сказал демерит, — возможно, надо будет вытаскивать ваши жопы из западни. Знание тогда может оказаться нам полезным. В отличие от незнания.

Проповедник какую-то минуту молчал, покусывая губы.

— На рынке, сказал он наконец. — Восточная сторона, угол Длинной. Дом «Под Золотой короной».

Об ошибке не могло быть и речи. Каменный дом в восточной стене рынка, на углу улицы Длинной, был украшен на фронтоне пышным рельефом, представляющим золотую корону среди мотивов из растений. Скрытая под навесом дверь напоминала ворота крепости, так же долго пришлось в нее стучать, чтобы дождаться реакции. Бедржих стучал и тихо ругался. Рейневан оглядывался, высматривая возможную слежку. В конце концов им открыли, выслушали, провели, завели. Рейневан аж вздохнул от удивления. Помещение, в котором они находились, было идентично тому вроцлавскому, в котором в феврале он получал депозит Отто Беесса, идентично почти в каждой детали, включая гданьскую мебель, камин и большую карту на стене напротив. Пребывающий в знакомом помещении служащий тоже выглядел знакомо. И неудивительно, что это был тот самый служащий.

— Приветствую вас в красивом и богатом городе Ратиборе, господа. — Служащий компании Фуггеров встал из-за стола, показал, чтобы все садились. — Пан Бедржих из Стражницы, насколько мне известно?

— Действительно, — подтвердил проповедник. — А то…

— Рейнмар фон Беляу, — прервал с улыбкой служащий. — Уже имел удовольствие. Рад видеть вашу милость, рад констатировать, что ты вышел победоносно из различных неприятностей, которые недавно выпали на долю вашей милости. А вашу милость, пан из Стражницы, прошу передать гейтману Прокопу Великому, что меня порадовал вид пана Рейнмара.

— Сделаю, — ответил Бедржих с каменным лицом.

— Ты должен знать, Рейнмар, — с губ служащего не сходила улыбка, — что твое присутствие здесь — это своего рода проверка. Тест на доверие. Гейтман Прокоп решил подвергнуть испытанию компанию Фуггеров. Компания, которая никогда не остается в долгу, подвергла испытанию гейтмана Прокопа. Испытания, я утверждаю, прошли успешно. Для всех.

— Предлагаю переходить к делу, — кисло сказал Бедржих. — Время не ждет.

— Тогда давайте, — согласился служащий, — экономить время и слова. Время — деньги, а verbis ut nummis utrndum est[927]. Говорить ведь нам придется о деньгах. В воздухе висит война, а nervus belli pecunia

[928]. Итак, я слушаю, пан из Стражницы. Какие относительно pecunii ожидания гейтмана Прокопа, верховного предводителя войск Табора? На какую сумму оценил Табор свои потребности? Какая сумма вас устроит?

— Сто тысяч коп пражских грошей.

Служащий погладил гладко выбритый подбородок.

— Это немало. Скажу больше: это много.

— Гейтман Прокоп предлагает, чтобы компания рассматривала это как инвестицию.