Божьи воины

Его опасения были обоснованными. На Резницкой стояла тьма, ни в одном окне не светилась ни свеча, ни каганок. Однако калитка во двор была открыта.

— Шарлей, Самсон, — шепнул Бисклаврет. — Останьтесь здесь. Смотрите в оба.

Шарлей положил руку на рукоять фальцийона, Самсон тоже многозначительно поднял свой гёдендаг. Рейневан нащупал рукоять стилета и вслед за Бисклавретом и Трутвайном углубился в темноту воняющих котлами ворот.

В окне, на самом конце двора, помигивал и поблескивал огонек свечи.

— Там… — шепнул Трутвайн. — Идем…

— Погоди, — прошипел Бисклаврет. — Стой. Что-то здесь не так. Что-то здесь…

Из тьмы выскочили и кинулись на них несколько драбов.

Рейневан уже некоторое время сжимал в кулаке один из амулетов Телесмы, изготовленный из обломка фульгурита. Сейчас достаточно было выкрикнуть заклинание.

— Fulgur fragro!

Раздался оглушительный грохот, ослепительная вспышка, воздух взорвался со сверлящим уши свистом. Рейневан кинулся бежать следом за Трутвайном. За ними помчался Бисклаврет, успевший хлестануть своей андалузской навайей несколько ослепших и оглохших драбов.

Однако засада была подготовлена точно. Путь к отступлению был отрезан. Выскочив на улицу, они попали прямо в потасовку. Шарлей и Самсон сопротивлялись большой группе толпящихся подмастерьев.

— Живыми брать! Живыми! — раздался громкий приказ. Рейневан знал голос приказывающего.

Почувствовал, как кто-то хватает его за шею. Выхватил стилет, резанул с размаху, повернул лезвие в руке, ударил сверху. Развернул, хлестнул широко, используя инерцию и позицию, справа налево. Услышал крик, кровь обрызгала ему лицо, под ноги упало два тела. Кровь обрызгала его снова, но в этот раз это была работа Шарлея и его кривого фальцийона. В него снова кто-то вцепился, одновременно блокируя руку с ножом. Глухо стукнуло, хватка ослабла. Самсон был рядом, сокрушительными ударами гёдендага валил на землю очередных нападающих. Но атакующих прибывало.

— Бежим! — крикнул Бисклаврет, рубя и криво коля навайей. — Ходу! За мной!

За французом помчался Шарлей, на бегу работая фальцийоном, атакующие расступались перед ним. Рейневана снова кто-то схватил, но, получив стилетом в глаз, взвыл и отскочил. Когда Рейневан парировал удар другого, нож щелкнул по ножу, сталь о сталь так, что посыпались искры. К счастью, владелец ножа упал под ударом гёдендага, как бык в резне. Он вырвал из-за пазухи обернутый соломой горшочек. Пять бомб осталось в купеческом доме на Млечной. Это была шестая.

— Ignis! Atrox! Йах, Дах, Горах!

Зашипело, жутко грохотнуло, все вокруг осветил мощный взрыв, жидкий огонь разбрызгался и разлился широко, лепясь ко всему, что было поблизости. И все, что было поблизости, загорелось. В том числе поленница дров, побеленная стена дома, камни мостовой и помои в канаве. И несколько нападающих. Визги и крики ошпаренных вознеслись под самое звездное небо. А в свете огня Рейневан заметил знакомую фигуру. Черный плащ, черный вамс, черные, доходящие до плеч волосы. Птичье лицо и нос как птичий клюв.

— Брать живьем! — крикнул Стенолаз, заслоняя лицо от гудящего огня. — Они нужны мне живыми!

— Бежим! — Самсон рванул за руку парализованного ужасом Рейневана. — Бежим!

Они мчались что было сил, улочка за ними грохотала топотом преследователей.

— Живыми их! Живыыыыыми!

— Я горю! Горююююю!

Они бежали что было сил, а сил добавлял панический страх. Они понимали, что означает приказ: «брать живыми». Долгое, медленное умирание в палаческой, бока, палимые раскаленным железом, выламываемые суставы, кости, дробимые в тисках и дыбах. Чудовищная смерть на эшафоте. Только не это, думал Рейневан, мчась как гончая. Только не Биркарт Грелленорт.

Кто-то их догонял, Самсон с полуоборота вдарил одного из преследующих гёдендагом. Второго Рейневан ткнул снизу, в мякоть, раненый завыл, свернулся на мостовой, третий споткнулся о него; прежде чем он упал, Рейневан распластал ему лицо.

Они убегали, получив некоторое преимущество. Увидели Шарлея, указывающего им путь — в узкий заулок. Побежали. Перед ними бежал Бисклаврет. Трутвайн исчез.

— Бегом! Теперь налево!

Звуки погони немного утихли, кажется, им удалось ненадолго обмануть преследователей, которых задержали люди, бегущие с ведрами на пожар. Но Рейневан и Самсон не останавливались, бежали без передыху. Под ногами захлюпала грязь, заплескалась вода, в нос ударила вонь, отвратный запах мочи. Бисклаврет и Шарлей с треском выламывали какие-то доски.

— Влезайте! Дальше, живее!

Прошло немного времени, прежде чем Рейневан сообразил, что француз велит ему лезть в выгребную яму, прямо в самую дыру, в разящую жутким смрадом клоаку. В этой яме уже с плеском исчезал Шарлей. Лучше говно, чем камера пыток, подумал Рейневан. Он глубоко вздохнул. Месиво внизу встретило его приятным теплом. И огромной волной, когда вниз спрыгнул Самсон. Вонь удушала.

— Сюда, тьфу… — Бисклаврет выплюнул то, что вместе с волной попало ему в рот. — В канал. Выше голову. Это только вначале плохо. Потом будет просторнее.