Брачные игры банкиров

– Но я же тебя видел. Собственными глазами. – Петров хмуро посмотрел на меня. – Сначала мужик этот приехал. Его иномарка привезла. Большая такая, темная, я внимания не обратил на фирму, я же поначалу не знал, что он к Тане… Вроде «тойота», хотя не поручусь… Ну, мужик вылез, тачка уехала… А я на лавке сидел, курил. Думаю, сейчас сигарету брошу и пойду с Таней поговорю. Она, ты же знаешь, запах курева не любит… не любила… Ну вот, смотрю, а она как раз мужику этому дверь подъезда открывает. Видно, домофон был сломан. Нарядная такая… Ну, не то чтобы особенно разодетая, но не по-домашнему… Короче, ждала она его, явно… Я расстроился и, чтобы отвлечься, пошел в ларек за пивом. Возвращаюсь минут через десять, а тут как раз ты входишь в подъезд… Ну, я поднялся за тобой следом, тебя не было на лестнице, значит, и тебя Таня впустила… Да что я тебе рассказываю? – с досадой одернул себя Владимир. – Как будто ты не в курсе. Короче, я ушел на работу и обратно уже к ночи вернулся… Ну и увидел мертвую Таню…

– Но меня вчера там быть просто не могло, Вов, – прошептала я и растерянно посмотрела на мужчин. – И не было, это точно. После звонка Тани я быстренько собралась и сразу в резерв понеслась… Там весь день проторчала, убиралась, а уж к ее дому потом поехала, когда смеркалось… Может, ты меня тогда и видел?

– Я в полдень в район выехал уже из офиса, вернулся в половине одиннадцатого ночи…

– Слушай, Володь, – снова подал с дивана голос Огородников. – А почему ты так уверен, что это именно Надежда Викторовна была? Насколько я понял, ты ее видел издалека…

– Не так уж издалека… Да и потом, я ее плащ из тысячи узнаю. Его два года назад Таня из Таиланда привезла. Второго такого в нашем городе совершенно точно нет.

– Зеленый с желтыми цветами? – переспросила я.

– Он самый. Я такого убожества больше ни разу в жизни не встречал… Извини, конечно, Надь, но я Таньке запретил его носить, так она его тебе подарила…

– Красивый плащ… – пожала плечами я. – Оригинальный и внимание привлекает… Только я его с прошлой осени не надевала. Потому что краской испачкала. Все собираюсь оттереть, да руки не доходят.

– И где хранится это сокровище? – поинтересовался адвокат. – Дома в шкафу, вероятно?

– Нет. Я его с собой в последний рейс взяла. Мне Юрка, электрик, обещал оттереть краску. У него какой-то раствор есть…

– Ну и как, отдали?

– Не помню, – честно призналась я. – Такой рейс был суматошный, что точно не до плаща было. Вроде говорили мы с Юркой о нем, а вот взял он его или нет… Черт его знает. – Я лихорадочно начала вспоминать, был ли он в купе на вешалке, когда я приехала разбираться с погромом, или нет… Я прокручивала в голове воспоминания вчерашнего дня и все больше убеждалась, что плащ мне на глаза, похоже, ни разу не попался… – Наверное, все-таки Юра его взял, – не слишком уверенно проговорила я через пару минут.

– Или любой другой, кому он зачем-то понадобился. Например, тот, кто в вагонах набезобразничал… – подвел итог Дмитрий Борисович и повернулся к Владимиру: – То есть ты видел только плащ? А лицо или волосы ты не разглядел?

– Я сзади шел… А волосы… – Он нахмурил лоб и задумался. – Пучок у нее был. Такой же, как у Надежды сейчас. Ну, или похожий. Я, честно говоря, не присматривался особо-то. Чего ее разглядывать? Мне и плаща хватило, чтобы не сомневаться. Если бы знать, как все обернется, то я догнал бы тебя… то есть эту в плаще, и в квартиру бы вошел. У меня же ключи все это время в кармане лежали… А я, как дурак, обиделся и ушел. А Танюшу в это время… – Его голос снова как будто осип, и Владимир торопливо повернулся лицом к окну.

– Опять началось, – тяжело вздохнул Огородников. – Ты пойми, чудак-человек, только Бог может знать, что и как будет… А простому смертному это не по силам. Так что бросай себя винить, Володь. Давай лучше постараемся разобраться в этом деле. Поверь, тогда всем сразу легче станет. И тебе в том числе.

– Сомневаюсь, – глухо пробурчал Петров.

Адвокат только головой покачал и тяжело вздохнул, но больше ничего говорить на эту тему не стал.

Я тоже с легкой опаской покосилась в сторону Татьяниного мужа, но потом все-таки спросила вполголоса:

– Ну а насчет убийства вы ничего нового у вашего товарища не узнали, Дмитрий Борисович?

– Запомните, Надежда Викторовна, гусь свинье не товарищ… Если вы еще не поняли, то мы с Кравцовым вовсе не друзья, а скорее даже наоборот… И вообще, я предлагаю перейти к более демократичной форме общения, без отчеств. Если вы не против, я попросил бы называть меня просто Дмитрием. Можно даже Димой…

– Ну, Димой так Димой, – улыбнулась я. – Так действительно попроще общаться будет.

– Отлично! – воодушевился адвокат. – С вашего позволения, Надежда…

– С твоего… – поправила я.

– Ну да… С твоего позволения, Надежда, я бы в кухню на время перешел. Ну там, чайку попить, бутербродом перекусить… – Огородников при этих словах выразительно глянул в сторону окна, где спиной к нам примостилась сгорбленная фигура Владимира.

– Конечно, – заторопилась я. – Извини, ради бога, Дим, что сама предложить не догадалась…