BrainStorm: Ты не один. От песочницы до стадиона

В прошлое воскресенье я ехал в детский театр, в Валмиере, где иногда играю, и остановился на заправке. Ко мне подошёл человек, было видно, что он, скажем так, много времени проводит под открытым небом. Он увлечённо мне что-то рассказывал, я дал ему чуточку денег, он обрадовался и стал ещё охотнее мне рассказывать свою историю. Я проникся к нему, задумался, растрогался… Человек был глубоко несчастен из-за своей судьбы, что он вынужден так жить – дождь идёт, копеечку надо, не клеится всё. Но в то же время он был настолько рад жизни, настолько открыт и свободен – он меня веселил, напевал песню! Две совершенно полярные эмоции. Он запал мне в душу. Я зашёл в магазин, купил два круассана, дал один ему, один себе, мы перекусили. Мне было тепло на душе, что я хоть на минутку, но смог ему помочь, сделать что-то хорошее незнакомому человеку. Я уехал по своим делам, выступил в театре, а потом ещё часа три спустя после спектакля посмотрел в телефон, а там друзья написали: «Ренарс, вернись на заправку, заплати за бензин, пожалуйста». То есть я настолько улетел с этим моментом, что забыл обо всем! Когда я вернулся туда, чтобы заплатить – того человека уже, конечно, не было.

Тут, очевидно, ребята видели в журналах, как фотографируются настоящие группы 1990-х. За спинами бушующее Балтийское море. Не сомневаюсь, что мёрзнем

Антон показывает снимки Polaroid. Такие он делает перед каждой фотосъёмкой на каждой локации. Носы красные – ноябрь на дворе

Кажется, я пытаюсь убедить ребят, что в моих руках новый хит! Публика явно очень заинтересована

Да, морской ёж – он почти вот такой!

Каспарс Рога:

Я не готов даже миллиметра своей свободы отдавать за что бы то ни было. Бренд BrainStorm в Латвии достиг того уровня, когда больше не принадлежит нам на 100 %. Он стал национальной ценностью, народ считает себя его частичкой, и у каждого человека есть своё мнение, как мы должны себя вести. Это накладывает ответственность, но не должно ломать нам хребты. Я понимаю, почему Ренарс тогда сдал назад в ситуации с Григорием Лепсом, он более чувствительный и дипломатичный в этих политических моментах, а я более радикальный, порой бескомпромиссный. После «Нашествия» нас называли Кангарсами – это лютый злодей из латышского эпоса «Lāčplēsis», «во всём горе Балтии тяжко повинен именно он» (с). В комментариях писали, что мы сосём Путину, а мы отвечали, что «играем для людей, а не для флагов». Это всё моя острая проблема – несправедливость в мире. Я не хочу, чтобы политические игры нарушали мои конституционные права. Мне кажется, что BrainStorm должен добавить смелости к своей гражданской позиции, придерживаться здравого смысла и не позволять собой манипулировать.

Весь наш мир весьма относителен. Стоит надеть очки виртуальной реальности, и уже все законы физики, по которым вы жили много лет, будут сметены. Вы будете смеяться, кричать, бояться и радоваться, то есть среда станет альтернативной, но ваши чувства будут настоящими. Лет через 100 люди смогут моделировать другие миры и жить в них, и где уверенность, что сегодняшняя реальность уже не придумана кем-то из будущего?

Это может казаться глупым, но людям свойственно отрицать невероятное, пока оно не станет естественным.

Когда я впервые попробовал грибы, я испытал шок. Сначала было просто смешно. Затем краски на ковре стали гиперяркими, начали перемешиваться, стены размякли, потолок провис – всё изменилось. Я не понимал, где нахожусь, было ощущение, что я умер и попал в другой мир. Я пошёл в туалет, стою, извините за детали, писаю, а сбоку от меня висит зеркало в полный рост. Я покосился на него, а моё отражение вдруг повернулось ко мне лицом, сложило руки на груди и засмеялось. «Всё, Рога, это конец», – успел подумать я и выбежал. Самое жуткое, что со стороны ты выглядишь обычным, может быть, слегка пьяным, поэтому никто не верит тому, что ты несёшь «из другого мира».

Мы поехали домой на такси, я был на заднем сиденье, и вдруг водитель оборачивается ко мне как в фильме «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», его рот становится больше головы, и он голосом пластинки на медленных оборотах говорит: «Куу-даа ваас веезтии?» Я просто вжался в кресло. Мы едем дальше по дороге, а деревья, будто щупальца осьминога, обвивают машину. Это было адски страшно. Почему я это рассказываю? Потому что после всего этого я чётко осознал, что мы ничего не знаем об этой реальности. За тридцать секунд ты можешь потерять себя и всё то, к чему привык за всю жизнь. Где гарантия, что мир таков, каким мы видим его обычно, а не совсем другой?