Брак по-австрийски

Поразмыслив, я пошла в гардеробную. Мне не очень хотелось открывать все эти отделения, но пришлось, потому что спать без одеяла было холодно и неуютно.

Как я и боялась, вместо одеяла я сразу же нашла ворох колготок и белье из того самого секс-магазина, в котором Петер покупал мне всякие соблазнительные штучки. Похоже, он там был постоянным клиентом! Белье оказалось явно ношеным, а на одной из юбочек с рюшечками даже остались белые следы, о происхождении которых нетрудно было догадаться. Петер любил кончать на спину.

Я поняла, что вскрикнула только после того, как это уже случилось. Схватив одну из пар колготок, я метнулась к Петеру в спальню. Он лежал в той же нелепой позе, в которой я его оставила. Мои руки сами собой накинули колготки ему на шею и придушили. Он застонал, но не проснулся.

– Тебе это нравится? Это ты хранишь, да? – казалось, я сейчас задохнусь от гнева. – Сволочь!

– Несси-и-и-и… – протянул Петер сквозь сон.

Нет, это было невероятно! Мне захотелось взять стул и проломить ему голову. Чтобы сдержаться, я вытянула у него из штанов ключи от стоящей в гараже машины и выбежала на улицу.

Все было как в прошлый раз – отчаяние, гнев, дикое желание отсюда уехать. Только теперь я оказалась намного пьянее, успев выпить на дискотеке несколько коктейлей. И все же мне удалось доехать до дома без приключений. Если бы меня остановила полиция – выпившую, без прав, практически в истерике… ой, что бы со мной тогда было! Но все обошлось. Дело в том, что к этому моменту у меня уже была практика подобных заездов. Петер взял моду сажать меня за руль после каждой попойки – даже если у меня с собой не было прав. «Твои украинские права и так купленные, а мои мне терять не хочется», – говорил он, когда я пыталась возразить. Так что я хорошо натренировалась в пьяной езде без документов.

Дом был пустым и тихим. Я легла в постель и сразу же заснула.

А Петер приехал только к полудню, на такси. Он жутко матерился и обзывал меня последними словами. Запустив в меня плюшевой белкой – это была вторая часть моего подарка, – он ушел в ванную.

Вот такой у меня получился двадцать седьмой день рождения.

* * *

А затем настал день рождения Петера. По счастливому – или, наоборот, несчастливому – стечению обстоятельств он отстоял от моего всего на несколько дней. И не успела я отойти от нервных переживаний предыдущего празднования, как добавились новые.

Мой подарок – купленный на пару с Мартином милый винный шкафчик – остался без комментариев. Зато в своей обычной манере Петер поручил мне подготовить «небольшой ужин» для нескольких человек. Он так и сказал – «нескольких». Я уже усвоила, что в его случае это могло быть сколько угодно – вплоть до десяти. На десятерых я и закупилась. Но когда дом заполонила толпа из восемнадцати человек, из которых я знала только пятерых, мне стало по-настоящему страшно. Продуктов, как обычно, катастрофически не хватало, но зато выпивкой Петер запасся по-полной. Каждому приходившему он выдавал пиво, а мне не то чтобы не предложил выпить, но даже не удосужился представить незнакомых гостей. Петер вспомнил о моем существовании только тогда, когда все захотели есть.

– Ты скоро? – он подошел ко мне со своим пивом.

– Спасибо, это мне? – и я отхлебнула из его бутылки.

– Эй, ты чего? – он выдернул ее у меня из рук.

Мне стало противно, и, вместо того чтобы проглотить пиво, я выплюнула его в раковину.

– Ладно, раз тебе жалко.

– Э-э-э-э-эй! – воскликнул Петер недовольно. – Ты чего харкаешь? Мы отсюда едим!

– Ты брезгуешь?

– Конечно!

– Странно, ведь когда ты меня целуешь, тебе в рот попадает то же самое. Хотя нет, стой – ты ведь меня уже почти и не целуешь больше?

– Что? Ты бредишь, что ли? – вызверился Петер.

– Наверно, раз согласилась готовить для твоего скотского сборища! – это я сказала довольно громко.

И готова поспорить, что до тех присутствующих, которые понимали английский, дошел смысл моих слов.

– Вообще охренела? – взревел Петер. – Ты кем себя возомнила?

– Действительно, я ведь никто, – лопатка полетела в раковину, а затем я отправила туда же содержимое сковороды.

Думаю, если бы мы были одни, Петер вполне мог бы меня за это убить. Но в доме было полно людей, и ему не хотелось потерять лицо. Поэтому он схватил меня за руку – так сильно, что на ней должны были остаться синяки, – и тихо прошипел:

– Ты об этом пожалеешь!

Но с некоторых пор его угрозы действовали на меня все меньше.

– А я уже жалею! Счастливо оставаться.

Я направилась к лестнице и по дороге бросила собравшимся:

– С именинником! До свидания, друзья.

Мои слова не произвели практически никакого эффекта. Наверное, многие даже не поняли, кто я такая. Это было вполне в стиле Петера – не сказать никому о моем существовании.

С чувством выполненного долга я ушла в спальню. Не знаю, что они там жрали, но бухали до раннего утра – не заснуть. И я много раз успела пожалеть о том, что в их еде не было стрихнина. С ним эта вечеринка получилась бы куда лучше и продуктивнее.

* * *

Наступившее вскоре католическое Рождество стало достойным завершением года.