Брак с другими видами

Вблизи ее муж оказался миниатюрней, чем я ожидала. Его волосы, как и локоны Китаэ-сан, давно и красиво растеряли последний цвет. А поскольку и одет он был во все белое, его крохотная фигурка напоминала каменного Дзидзо у обочины деревенской дороги.

— Сан-тян! Это мой муж Арáи, — сказала она почти небрежно и повернулась к нему: — Араи! Это моя подруга Сан-тян… Она занимается кошками с раннего детства. И понимает их куда лучше, чем мы. Доверимся ей, и все будет в порядке, поверь мне.

Сказав так, Китаэ-сан наклонила голову к своей ноше.

— Ты тоже не должен бояться, Сансё. Сан-тян найдет для тебя просто шикарную гору! — сообщила она в боковую сетку на переноске.

Слегка опешив от навалившейся ответственности, я усадила их в машину, села за руль, сказала: «Ну, поехали?» — и забила в навигатор адрес, что прислал мне Сэнта: Национальный экологический парк «Дикий дом», префектура Гумма. До цели — два с половиной часа.

— Смотри-ка! Ближе, чем я думала, — сказала Китаэ-сан и, наклонившись вперед, заглянула в экранчик. — А значит, мы всегда сможем его навестить, если что…

Смогут ли? — засомневалась я. Да одна лишь дорога туда-обратно — уже пять часов! Я ожидала, что муж как-нибудь возразит ей, но он молчал, и я тоже притворилась, что последней ее фразы не расслышала. Как, впрочем, и горестного мяуканья, донесшегося из переноски, когда машина тронулась с места.

Мы несемся по магистрали Дзёэ́цу, когда на горизонте прорезается цепочка далеких гор. Под свежим, безоблачно-бездонным осенним небом их зубчатые контуры растут на глазах, приближаясь с каждой минутой. Пейзаж такой фантастический, что в другой ситуации я бы точно захлопала в ладоши.

Спустившись с хайвэя на местную трассу, мы сверяемся с навигатором и мчимся к горам напрямую. Стайки домишек по обе стороны мелькают за окнами все реже и реже, а потом исчезают совсем.

Поднимаясь все выше по виражам серпантина, мы заезжаем в такую глушь, что я начинаю бояться, как бы на дорогу не выскочил какой-нибудь зверь. И хотя, согласно навигатору, до экопарка еще далеко, асфальт на дороге под нами кончается, а вот поймать на горной грунтовке провожатого — большая удача, и я пристраиваюсь в хвост к какому-то грузовику, перевозящему гравий.

Еще в самом начале пути я разрешила Китаэ-сан выпустить из переноски кота. И похоже, всю дорогу она так и прогладила его у себя на коленях.

— Ну как тебе? Вот они, твои горы… Видишь? — бормочет она у него над ухом.

Когда грунтовая трасса превращается в подобие звериной тропы, я останавливаю машину. Никакой дороги дальше навигатор не считывает, а красная стрелочка на экране показывает: поворачивайте назад.

Они долго молчат.

— Приехали, — несмело выдыхаю я.

И пока решаю, глушить ли мотор, Араи напоминает жене полушепотом:

— Слышь? Приехали…

— Угу, — отзывается она и продолжает обнимать Сансё, опустив голову, но не двигаясь с места.

— Может, вы ожидали чего-то другого? — поворачиваюсь я к Араи, извиваясь под ремнем безопасности.

Грустно улыбаясь, Араи качает головой.

— Смотри, Китаэ… Ты все решила, назад уже не повернуть.

— Да… Да, — повторяет Китаэ-сан, но так и не поднимает головы.

— Пойду проверю, что вокруг, — говорю тогда я и выхожу из машины. Но не успеваю захлопнуть за собой дверь, как все мое тело обволакивает холодный воздух, которым я еще и захлебываюсь, невольно вдохнув полной грудью. Влажный и липкий, этот холод целует кожу, чуть не впиваясь в нее. Затянув покрепче шнурки на кроссовках, я бормочу себе: «Вперед!» — и двигаю дальше по той же тропе.

Над головой не смолкают птицы. Видимо, щебечут, сидя на вершинах больших деревьев. Правда, где именно, я уже разобрать не могу. Конечно, я представляла себе холод в осенних горах. Но и подумать не могла, что, едва солнце скроется за верхушками деревьев, начнется такой колотун.

В высокой траве меж кустов и деревьев буйно цветут шалфей и горечавка. Видимо, на их листьях еще осталась влага, — я замечаю, что промочила ноги, и возвращаюсь к машине.

Араи, похоже, отчаянно пытается успокоить супругу. Издалека, хотя и с трудом, я различаю, как Китаэ-сан все прижимает к себе кота, не желая поднимать голову, а муж, тряся головой, все пытается в чем-то ее убедить.

Ну, а я в душе все надеюсь, что кто-нибудь из нас сейчас скажет: «Ладно, поехали домой!» Выжить в горах бедняга Сансё не сможет просто никак. Теперь, на каменных склонах, я убедилась в этом окончательно. Бросить его на ступеньках храма было бы гуманней — все какая-то надежда. Но Китаэ-сан сказала: «Если оставим на улице, его задавит машина». Что поделаешь, если в детстве ей пришлось наблюдать, как соседскую кошку размазало колесами автомобиля…

Слушая, как Китаэ-сан повторяет, как мантру: «Горы — наше спасение», я и сама понемногу уверилась в том, что Сансё отлично приспособится к дикой жизни. Но если подумать трезво — это же бесполезно. Ничего не выйдет вообще.

«Если уж кого и засылать в горы для выживания, так моего мужа!» — думаю я, вспоминая, как тот буквально переродился, оказавшись на склонах древнего Мачу-Пикчу.