Брак с летальным исходом (СИ)

Здесь не было торжественно-строгих портретов, с которых достопочтенные лорды и леди семейства Кастанелло словно бы прожигали взглядами спину между лопаток, отчего кусок не лез в горло, не было помпезных светильников, лепнины и громоздкой мебели, кричавших о знатности и древности рода. Напротив, стены по пришедшей несколько лет назад с востока моде были оклеены обоями с растительными орнаментами, место портретов занимали небольшие акварели с улицами и парками Аллегранцы, а светильники наполняли комнату желтоватым светом, создавая ощущение тепла и уюта. Посередине комнаты был накрыт на одну персону небольшой стол, рядом стояли два удобных кресла. Кресло во главе, вероятно, принадлежащее лорду Кастанелло, было свободно.

Во втором дремал кот.

Огромный зверь с длинной серо-стальной шерстью вольготно развалился на сиденье, не обращая никакого внимания на людей, нарушивших его уединение в малой гостиной. Когда горничная наклонилась над ним, расставляя вторые приборы, кот даже ухом не повёл. Я всерьёз задумалась, уступит ли он мне место, когда принесут ужин.

Лорд Кастанелло невозмутимо опустился в своё кресло, я же нерешительно замерла около кота. Лорд молчал, позволяя мне самой разбираться со сложившейся ситуацией.

— Брысь, — сказала я, обращаясь к коту. Тот не соизволил обратить на меня внимания. Я немного потрясла кресло. Безрезультатно. Кот лежал словно приклеенный.

Лорд Кастанелло наблюдал за мной и котом. Почему-то мне казалось, что происходящее его немало забавляло.

Я потянулась к коту, намереваясь согнать животное на пол.

— Не советую этого делать, — ровно произнёс лорд. Я тут же одернула руку, и вовремя: ленивая расслабленность кота мгновенно сменилась готовностью к атаке. Извернувшись, он взмахнул лапами в попытке вцепиться в мешающую ему человеческую руку, и когти зверя просвистели совсем рядом с моими пальцами.

Я отпрыгнула, прижимая к себе чудом спасенную от растерзания руку, и рассерженно посмотрела на лорда Кастанелло.

— Сделайте с ним что-нибудь, милорд, — попросила я.

Кот поднял голову и несколько удивленно взглянул на меня огромными желтыми глазищами.

Лорд Кастанелло фыркнул.

— Милорд, отправляйтесь на кухню и попросите Мелию поторопиться с ужином, — произнёс он.

— Вы что, издеваетесь? — странная фраза лорда Кастанелло, обращенная словно бы к самому себе, прозвучала совершенно неуместно. Но к моему изумлению кот поднялся с кресла и скрылся за дверью гостиной. Я поспешила занять освободившееся место.

— Милорд?

— Так зовут кота.

— Оригинальное имя, — пробурчала я. Мне вдруг вспомнилось давнее ночное происшествие и некий “милорд”, что пытался проникнуть в мою комнату. Нет, не мог же это действительно быть кот. Коты не носят ножей, а что касается приступов… пока что этот зверь казался мне недружелюбным по умолчанию.

Вернулась горничная в сопровождении кота. Увидев меня в своём кресле, тот утробно заворчал, одним прыжком преодолел разделявшее нас расстояние и вонзил когти в подол моего платья.

— Милорд!

Лорд Кастанелло похлопал по своему колену. Тут же вытащив когти из пострадавшей ткани, кот неторопливо проследовал к хозяину и, разместившись на коленях лорда, заурчал так, что слышно было даже мне. Супруг рассеянно почесал его за ухом, и это отчего-то вызвало у меня невольную улыбку.

Говорят, коты чувствуют дурных людей. Если верить конкретно этому коту, дурным человеком в этой комнате был вовсе не мой таинственный супруг. Можно подумать, это я бродила ночью по темным коридорам, зажав в руке нож.

В подтверждение моих мыслей Милорд поднял голову и, посмотрев мне в глаза, многозначительно сощурился.

Подали ужин. Горничная ловко расставила накрытые крышкой тарелки с тушеным мясом и овощами. Лорд Кастанелло невозмутимо принялся за еду.

Казалось бы, самое время начать разговор, о котором я так давно думала. Но почему-то слова упорно отказывались приходить, а супруг помогать явно не собирался.

Я украдкой поглядывала на лорда и развалившегося на его коленях кота. Супруг, разрезавший мясо, казался совершенно спокойным, движения его были скупыми, четкими, длинные пальцы, сжимавшие приборы, не дрожали. Вспомнилась его равнодушная отстраненность в ратуше, его сухие, обрывистые указания водителю и слугам, когда я слегла с лихорадкой. Лорд Кастанелло не вышел из себя даже тогда, когда настиг меня в лесу после неудачного побега. Я ни разу не слышала, чтобы он повышал голос, кричал или срывался на кого-то из слуг. Так мог ли он, хладнокровный и саркастичный, быть склонен к внезапным вспышкам ослепляющей ярости?

Мог ли убивать своих жен?

— Зачем я вам?

— Миледи? — темная бровь взметнулась вверх.