Брак с летальным исходом (СИ)

Да и к кому обратиться, если в этом доме я доверяла лишь себе? Нашелся же среди обитателей поместья кто-то, кто добавил дурмана в свечи. Что ему кот, да еще и столь активно реагирующий на зелье из-за закрепителя — так, досадная помеха. А утром горничная обнаружила бы лишь мертвую тушку.

Плюс — я не могла не признавать вероятности собственной вины — Милорд мог попросту съесть немного яда, который экономка по моей просьбе щедро рассыпала по углам. И если кот отравился именно крысиным ядом, то я тем более должна сделать все, чтобы спасти любимого зверя лорда Кастанелло. Потому что если кот умрет — не важно, случится ли это сейчас, у меня на руках, или на полу в гостиной, не окажись я там среди ночи — любой из слуг непременно припомнит подозрительную активность миледи с ядом и свяжет два и два. А разбираться в том, случайность это или нет, никто не будет.

«Убийца. Отравительница. Черная вдова», — не так ли окрестили меня газетчики Аллегранцы? И кто поверит моим словам?

Стиснув зубы, я упрямо тряхнула головой.

— Нет уж, котик, мы за твою жизнь еще поборемся, — прошептала я скорее себе, чем Милорду, поглаживая его серую шерсть.

Кот хрипло мяукнул.

Я занесла зверя в ванную комнату, осторожно положила на дно ванны и приготовилась, отбросив брезгливость, сделать то единственное, что приходило в голову при мыслях об отравлении — промывание желудка.

Раскрыв коту пасть и не давая сжать зубы, я тоненькой струйкой начала заливать ему в глотку воду из кувшина. Милорд покорно глотал, не открывая глаз.

— Держись, котик, — ободряюще сказала я и надавила на корень языка.

Милорд, после вынужденного купания выглядевший особенно тощим и несчастным, лежал на свернутом в несколько слоев полотенце. Он все еще практически не двигался, но дыхание его было хоть и частым, но ровным. Я не отходила от кота ни на минуту, лишь изредка забываясь беспокойной дремотой. Голова раскалывалась, меня бросало то в жар, то в холод, но я держалась. И тогда, когда небо за окном побледнело предрассветной серостью, устало, но облегченно выдохнула: если Милорд дотянул до утра, самое худшее позади.

За неплотно прикрытой дверью раздавались далекие шаги и слышались негромкие переговоры слуг. Снаружи загрохотала повозка, доставившая свежие продукты из Аллегранцы, и я улыбнулась, представляя встречу Лоиссы с молодым

извозчиком.

Решив, что дальше тянуть бессмысленно, я оправила платье и вышла в коридор, остановившись у своей двери. Я не знала, как долго придется ждать лорда Кастанелло, но идти за ним на его половину не хотелось, особенно после недвусмысленного приказа там не появляться.

Наконец, дальняя дверь в хозяйском крыле открылась, и лорд, на ходу поправляя пиджак, показался в коридоре. Я поспешила к нему.

— Доброе утро, миледи, — поздоровался он, но, заметив мой просящий взгляд, нахмурился и спросил. — Что-то случилось?

Мне показалось, он хотел добавить «опять», но сдержался.

— Да, — коротко ответила я. — Мне нужна ваша помощь.

Без лишних разговоров лорд пошел вслед за мной к моей комнате. Увидев кота, он застыл и некоторое время безмолвно рассматривал лежащего зверя. Я видела, как под кожей играли желваки, но кроме этого лорд Кастанелло ничем не выказывал раздражения или удивления.

— Я нашла его ночью в гостиной, когда решила спуститься за книгой, — поспешно объяснилась я, почувствовав, что молчание слишком затянулось. — Ему уже было плохо. Мне кажется, это отравление. Я сделала, что могла.

Лорд окинул меня пристальным взглядом.

— Думаете, что можете его спасти?

— Могу попытаться.

— Хорошо. Попытайтесь, — кивнул он. И, чуть помолчав, добавил. — И объясните, пожалуйста, зачем вам понадобилась книга среди ночи.

— Мне не спалось, — уклончиво ответила я, не желая вдаваться в подробности.

Я ожидала привычных уже въедливых расспросов, но против обыкновения, лорд не проявил интереса.

— Тогда, вероятно, Милорду повезло, — только и сказал он.

Лорд потянулся рукой к лежащему неподвижно коту, но так и не коснулся потускневшей шерсти. Пальцы его слегка подрагивали. Почувствовав близость хозяина, Милорд поднял голову, выпрашивая сочувствия и ласки, но лорд Кастанелло уже выпрямился, отвернувшись, словно бы избегал встречаться глазами с больным животным.

«Он не жалеет даже тех, кто его сильно любит», — всплыли в памяти строчки из подкинутой мне записки. Но это ли я видела сейчас перед собой? Сейчас лорд Кастанелло выглядел растерянным, подавленным, взволнованным — чувствующим, а не черствым и равнодушным лордом, каким он зачастую казался мне во время нашего общения.

— Мне нужно уехать, миледи, — голос супруга прозвучал глухо. — За всем необходимым можете обращаться к слугам. Надеюсь, — он мотнул головой и отчего-то не стал договаривать.