Браки расторгаются в аду

А еще, когда о чем-то просишь, надо знать в деталях, чего именно ты просишь. Надо было написать развернутое сочинение, как это делают все. Видела я в Стене Плача эти записочки. Мы приехали туда последними, уже глубокой ночью, и, кроме нас, там не было никого, только уборщик, который довольно лениво работал метлой. Он гнал к мусорному баку ворох скомканных, сложенных в узенькие полоски, сжатых в комочки бумажных листков, они шуршали, как опавшие осенние листья, печально и словно жалуясь. Кладбище желаний, вот что это было. Потом их, наверное, сжигают, эти записочки, и сизый дымок тянется вверх, где якобы находится тот, кто нас слышит. Мои попутчицы подошли к Стене и стали запихивать свои послания в щели, и без того уже густо затыканные исписанной бумагой. Там нет ни единой щелочки, ни кусочка свободного пространства, все забито желаниями. Сколько же на свете несчастных! Да есть ли счастливые? Я молча подошла к Стене и бросила свою записку под ноги уборщику, который посмотрел на меня удивленно и торопливо взмахнул метлой. И вот, поди ж ты! Именно меня услышали! Огребай теперь!

– Эй, ты спишь? – позвал меня Ян.

– Нет. – Я отмахнулась от наваждения. От видения Стены, которая неожиданно выбрала меня. – Просто задумалась.

– Зина, нам надо поспать, – заботливо сказал он. – Завтра тяжелый день.

– Если бы я могла уснуть!

– Ты, главное, успокойся.

– Постой… А как же твоя работа? Из-за меня ты ее потеряешь.

– А она мне нужна? Если мы будем вместе, вряд ли я останусь на прежней работе. Мы попробуем изменить свою жизнь. Станем жить вдвоем.

– Где, здесь? – Я в ужасе обвела глазами комнату, оклеенную красными обоями.

– Я понимаю, ты к другому привыкла…

– Не в этом дело. Я здесь вполне счастлива. Какое-то время, – добавила я. – Но это совсем не то, чего я хочу. Давай будем объективны. Нам обоим за сорок, высокооплачиваемую работу мы вряд ли найдем. Ты уже пытался и стал в итоге установщиком дверей. Я еще не пыталась, но почему-то уверена в результате. Меня нигде не ждут. Придется начать с нуля. Только не здесь. Прости, я не верю в сказки.

– А как же Пушкин? – улыбнулся Ян.

– Как видишь, он меня подвел, – сказала я грустно. – Царевна мертва, в то время как я думала, что она жива, согласно сказке. У моей, похоже, совсем другой конец. Не знаю, счастливый или нет, но другой. Как думаешь, мне пора сдаться?

– Когда? Сейчас? – в ужасе спросил Ян.

– Не сейчас, конечно. Завтра. Пойду к следователю и скажу: вот она я, сажайте.

– Подожди, по крайней мере, пока я дам показания.

– Допустим, тебе поверят. Но как меня найдет следователь, чтобы снять обвинения? Я ведь сбежала и выкинула мобильный телефон. Я должна ему позвонить.

– Давай завтра вечером, когда я вернусь. Я пока понятия не имею, с чего начать, чтобы не вызвать подозрение. Наверное, надо пойти в ближайшее отделение… Давай спать, завтра у нас трудный день, – повторил он и зевнул в подтверждение своих слов.

– А может, еще разок? – Я положила руку на его живот.

– Когда ты в последний раз этим занималась?

– Никогда. По-настоящему – никогда.

– Тогда понятно.

– А у тебя сколько было любовниц?

– После жены – ни одной.

– Хоть так.

– А ты ревнивая.

– Да, я собственница. Запомни это. Изменишь – убью!

– Верю, – тихо рассмеялся он.

– А сейчас – иди ко мне… – Я потянулась к нему. Поверят нам или нет, еще вопрос. Возможно, это моя последняя ночь на свободе, и я не собираюсь тратить ее на сон…

…Проснулись мы около полудня, и Ян торопливо начал собираться.

– Постой, – сообразила я. – А как ты им объяснишь, почему решил заявить?..

– Это мой гражданский долг, – сказал он, торопливо жуя бутерброд.

– А если серьезно?

– Не беспокойся, я все обдумал. Скажу, что недавно подвозил клиента и услышал от него эту историю. Что сущая правда. Помнишь тот день, когда мы познакомились?

– Конечно!

– Сначала я с час слушал об убийстве мулатки, а потом наблюдал за следственным экспериментом. Это меня заинтересовало, тем более я знаю, кто на самом деле убийца. Вот я и решил заявить…

– Звучит не слишком убедительно, – вздохнула я. – У нас не Америка и не Европа. Это Россия, милый. У нас в ходу поговорка: «Доносчику первый кнут». Не стучи на ближнего своего, если не хочешь, чтобы и дальний твой, и ближний стучали на тебя.

– Пусть думают, что я честный придурок, – пожал плечами Ян. – Не ходи за мной и не звони. Приду поздно.

И он ушел. Не знаю, как я пережила этот день, но до вечера кое-как дотянула. А когда совсем уже стемнело, вернулся он, голодный и усталый. Я торопливо кинулась разогревать суп.

– Мурыжили меня долго. – Ян уселся на табурет, который натужно заскрипел под тяжестью его тела. – В местном отделении долго не могли взять в толк, кто я и чего хочу? Еле убедил. – Он вздохнул.

– Санитаров из психушки не пытались вызвать? – усмехнулась я.

– Нет. – Он устало рассмеялся. – Слава богу, участковый оказался нормальный мужик, вменяемый. Дозвонился до кого надо, и в итоге я оказался у следователя, который ведет дело об убийстве Анжелы Свиридовой.