Бракованная

– Нет, Мариам, об этом и речи не может быть. Оставь мне хоть немного гордости.

– Дело не в гордости!

– Именно в ней.

– Тогда обратись к матери.

Это был вариант. Не самый лучший, кто спорит, но, в конце концов, она ж не просто так просила денег. Она просила в долг! Впервые в своей жизни.

Свою просьбу Вета озвучила по телефону. Мать выслушала ее не перебивая, а после заметила:

– Вета, это очень большие деньги. В прошлом месяце я превысила свой лимит, между прочим, чтобы купить тебе подарки, и Кирилл сказал, что…

– Понятно. Не бери в голову, я что-нибудь придумаю. – Виолетта сползла на диван, удивляясь, как ей вообще пришло в голову, что это может сработать?

– Поздно думать, Вета! Я тебе такой вариант предлагала.

– Сомова?

– Вот именно. А теперь он уехал. Сама понимаешь – мужик он занятой.

– И даже не обещал вернуться? – усмехнулась Вета, и этим, кажется, окончательно разозлила мать.

– Это не смешно. В конце концов ты останешься у разбитого корыта! И не говори, что я тебя не предупреждала.

– Не буду. Спасибо, мам.

Губы всё сильнее дрожали. Вета отбила вызов и очень осторожно, понимая, что нового не купит, отложила телефон в сторону, хотя больше всего в тот момент ей хотелось со всей дури запустить им в стену. Нет, это же какая-то ирония! Один человек, к которому она, как оказалось, неравнодушна, считает её продажной шкурой, другой – ругает за неучтивость и отсутствие гибкости в этом вопросе. Вета бы напилась, если бы ей было можно. Но назначенная Коганом схема приёма лекарств полностью исключала алкоголь. Чтобы как-то отвлечься, Виолетта зарылась в программу, позволяющую отслеживать движение препаратов. Оформила заказ на те позиции, без которых ей было не обойтись. Расплатилась. И со вздохом уставилась на баланс…

Гостей она не ждала, поэтому когда в дверь клиники позвонили, очень и очень удивилась. А уж когда увидела, кто к ней пожаловал, с трудом погасила в себе желание, захлопнуть дверь перед носом незваного гостя.

– Кирилл Станиславович? Чему обязана? – спросила, глядя на отчима.

– Разговор есть. Впустишь?

Глава 19

Впускать она его не хотела. Но откажи она – это выглядело бы по меньшей мере странно. Вета отступила на шаг, пропуская Кирилла Станиславовича внутрь.

– А мама где?

– В гостинице.

– Она знает, что вы здесь?

– Какая разница? У меня к тебе разговор. Не к ней. Ты выглядишь уставшей…

Вета отшатнулась от руки отчима, которую тот протянул, чтобы её коснуться. Схватила из сложенных в стопку карт верхнюю, открыла и уставилась в неё так, будто ничего интереснее в жизни не видела.

– У меня было много работы. Да и сейчас не меньше. О чём вы хотели поговорить? – не слишком вежливо вернула нежданного гостя к теме беседы Вета.

– Всё такая же колючая?

– Не понимаю, о чём вы.

– О том, что в твоём положении нужно быть посговорчивее. Тебе не кажется?

– Нет. У вас всё? Или будут ещё какие-то рекомендации?

– Стерва! – восхитился Кирилл Станиславович. – Стерва редкая. Но мне нравится. Тем интереснее будет тебя обуздывать.

– Обуздывать? Ну, знаете ли…

Отбросив карту, Виолетта попыталась обойти отчима по дуге. Но он шагнул вбок и перегородил ей дорогу. Только теперь Вета поняла, что сама себя загнала в угол. С двух сторон – стены, впереди – стойка ресепшена, сбоку – отчим, и не думающий отступать.

– Тебе самой ломаться-то не надоело?

– Дайте пройти.

– Я же могу тебе помочь. А могу тебя уничтожить.

– Чёрта с два.

– Не стоит недооценивать мои возможность. Никто мне не помешает выкупить твои закладные. По которым ты просрочила выплаты… на сколько? На день? Или уже на два? Выкупить и вышвырнуть тебя на улицу, если ты не будешь хорошей девочкой.

Вета широко распахнула глаза. Нет, этот козёл и раньше ей предлагал всякое непотребство, но никогда ещё не угрожал в открытую. В его обычно липком, масляном каком-то взгляде теперь отчётливо просматривалась злоба и что-то ещё, мутное и пугающее.

– Чего вы хотите?

– Того, что, как я полагал, идёт в комплекте с твоей матерью.

– Да вы окончательно спятили! Уйдите. Не то я закричу.

– Кричи. Здесь всё равно никого нет.

– Вы уверены? – чисто внешне Вета каким-то чудом держалась. Внутри же она была напугана просто до чертей. – Каждый рабочий день в клинике заканчивается влажной уборкой и заправкой автоклавов.

Воспользовавшись тем, что отчим на секунду растерялся, Виолетта решительно шагнула вперед, в попытке его оттеснить и выбраться из ловушки, в которую сама же себя загнала. И ей это как будто бы даже удалось. По крайней мере, удивлённый её напором, Кирилл Станиславович сделал крошечный шаг назад. Но когда Вета с ним поравнялась, он схватил её, не давая пробиться дальше, и, оттолкнув к стене, рванул халат так, что затрещали кнопки. И вот тут, казалось бы, ори! А она не могла. Не могла, онемев, выдавить из себя ни звука.

– Вот так, хорошая девочка. Я знал, что ты такой будешь…

Это был какой-то страшный сон. Вета отбивалась. Но спеленавший её по рукам и ногам ужас лишал её движения силы. Удары выходили вялыми, неживыми. Воздух в лёгких ширился и закипал, вырываясь из груди сиплыми надсадными хрипами.