Бранкалеоне

Лев удалился и в полчаса поймал двух зайцев, составивших ему легкий завтрак. Потом он вернулся к сотоварищу, которого нашел на соседнем току, где он наполнял брюхо изрядным количеством кукурузы, по какой-то причине забытой и оставленной крестьянами. Они отдохнули немного, чтобы пища лучше переварилась, а потом поднялись и пошли спускаться в долину, на дне которой струилась речушка; видя, что с другой стороны поднимается холм, весьма миловидный и солнечный, они решили направиться туда. Когда, однако, спустились к воде, чтобы через нее перебраться, Бранкалеоне передумал и не захотел переходить, ибо ослам по природе ненавистно забираться в воду; выдумав причину, дабы скрыть этот изъян, он велел льву пойти посмотреть, нет ли там какого моста, чтобы с удобством перейти на другую сторону. Лев пошел и неподалеку обнаружил мост, сделанный из простой балочки, довольно узкой; он известил товарища, и тот, обрадованный, направился к мосту. А как в нем было немало злокозненности, он прибегнул к той пословице, что в дурном проходе уважь товарищей, то есть пропусти вперед, дабы, идя первыми, испытали, каков этот проход. Итак, он сказал льву, чтобы переходил первым, но тот, полагая, что это делается из учтивости, отказался; потом, однако, подчинился и перешел спокойно, хотя мост был узкий и скользкий, ибо запустил когти в дерево и держался прочно. Злокозненность Бранкалеоне на сей раз не простерлась так далеко, как следовало, ибо он не учел всех обстоятельств, именно в каком состоянии был мост, каковы были лапы льва и его ловкость, также и то, что у него самого ноги не таковы, да еще и подкованы, так что он не мог крепко ухватиться за скользкое дерево. Поэтому, посчитав, что, если лев перешел, удастся и ему, он пустился в путь и, дойдя до середины моста, поскользнулся и свалился. Но благосклонный случай распорядился так, что осел пришелся на мост брюхом, половиной тела по одну сторону, другой половиной — по другую, расположившись, будто весы.

Из сего явствует, как легко впадают в заблуждение невежды, которые, соблазняясь примером могущественного человека, пускаются в такие же предприятия, что и он, не принимая в рассуждение, равны ли доблести, силы, обстоятельства, а потому иной раз срываются туда, откуда не могут потом выбраться. Недостаточно думать и говорить: «Если такой-то сделал так-то, смогу и я». Необходимо принимать в соображение, таковы ли твои качества, как у этого такого-то, есть ли между вами различие или нет, а особенно по части обстоятельств.

Видя своего сотоварища в таком положении, лев тотчас подлетел и, ухватясь когтями за его седлецо, усильно потянул его на себя и избавил от таковой опасности. Когда осел оказался на твердой земле, он, хотя хорошо понимал свою ошибку, как и то, что лучше бы ему было замочить ноги на надежном пути, а вместе понимал и великое благодеяние, оказанное ему львом, был, однако, в величайшей тревоге из-за этой помощи, опасаясь потерять репутацию. Поэтому он решил объявить льву, что упал не по недостатку мужества или опытности, но оказался в таком положении по собственной воле, и молвил так:

— Любезный мой товарищ, взирая на твою добрую волю и стремление подать мне помощь, я должен благодарить тебя за все, тобою совершенное. Но, сказать тебе правду, ты не вполне понял происходящее, так как помешал мне в деянии, которое счастливый случай позволял совершить. Надлежит тебе знать, что государи утверждены в своем сане не ради собственного могущества или удобства, но для блага и пользы подданных, так что не должно им помышлять ни о чем, кроме умения править подобающим образом, вперяя взоры преимущественно в общее благо, которое блюдется с помощью справедливости и милосердия, или сострадания, совокупленных одно с другим; посему государь должен быть не только справедливым, но еще и сострадательным. Эти добродетели должны сочетаться так, чтобы одна не подрывала другой, так что государь должен быть справедлив и сострадателен в согласии с требованиями общего блага. И чтобы не склоняться больше на одну сторону, чем на другую, надобно часто сосредоточиваться в себе самом, взвешивая две сии добродетели на весах исследования своих деяний, дабы познать, как они в тебе живут. Это я и хотел исполнить теперь в себе самом. Поэтому я и расположился таким образом на мосту, для справедливого взвешивания передней части, где пребывает милосердие, и задней, где восседает справедливость, дабы узнать, равны ли они во мне, поставленном править такими звериными толпищами. Так как, однако, ты отнял у меня такой прекрасный случай, ничего уже не поделаешь…

Лев в пространных речах просил прощения, и больше о том не говорили, так что осел уберег приобретенную репутацию.

Глава XXXVIII. Как Бранкалеоне убил петуха к великому удовольствию льва