Браслет с шармами

Он снимает с сигнализации потрепанный голубой «Форд Мондео» со ржавыми колесными арками, заталкивает Джейка на заднее сиденье и швыряет следом сумку, попадая ему прямо в лицо. Я все вижу, потому что их машина прямо перед нами, повернута стороной водителя к тротуару. Голова Джейка исчезает за спинкой сиденья. Я утыкаюсь лицом в плечо папе.

Рэй делает шаг к машине, но папа останавливает его, упершись рукой ему в грудь.

– Ты нехорошо себя чувствуешь, и это не наше дело.

– Я должен что-то сделать, – горячится Рэй, сжимая кулаки.

Мама Джейка выходит в заросший сад: сальные черные волосы растрепаны, на скуле виднеется ярко-алое пятно. Заметив нас, она вытирает дорожки слез с лица и засовывает руки в карманы юбки, стараясь не показывать свои эмоции. Но по ее ссутуленным плечам я понимаю, что ее сердце разбито, и частичка моего разрывается вместе с ним. Нельзя разлучать мать с ребенком. Это просто неправильно. Но она только стоит рядом, пока ее муж залезает в машину и заводит мотор. Ничего не делает, просто смотрит. Не говорит ни слова. Не делает ни единого шага. Мое сочувствие к ней вянет и умирает. Каждый родитель должен упорно сражаться за своего ребенка, пока в теле остается еще хоть капля сил, до последнего вздоха. И я снова ненавижу маму, и слезы начинают щипать глаза.

Голова Джейка выныривает: он встречается глазами с мамой, кивает и торжественно машет рукой на прощание. Его взгляд скользит по нам, но он делает вид, что не видит нас. Я его за это не виню.

Опустив окно, отец Джейка велит жене убираться в дом, иначе… Она поспешно возвращается внутрь, хлопнув дверью. Краска дождем осыпается на садовую дорожку, словно высохшая кровь. Заводя двигатель, отец Джейка показывает нам средний палец.

– Наслаждаетесь шоу? Отвалите отсюда!

С визгом шин он отъезжает от тротуара, едва не врезаясь в машины, припаркованные на другой стороне дороги.

Рэя трясет от злости; папа переживает и ведет его домой, придерживая под локоть, оглядываясь через плечо и проверяя, иду ли я за ними. Мы возвращаемся в дом; я представляю себе худое лицо Джейка, чувствуя страх за него и надеясь, что с ним все будет в порядке. Не могу избавиться от ощущения, что все это – по моей вине.

Оказываясь в сумраке коридора, я осознаю, каким заботливым был Джейк, вернув мою книжку и подарив шарм, в то время как его собственные дела шли так скверно. Интересно, когда я увижу его снова?

В тот момент я даже не представляю, что при следующей нашей встрече спасу ему жизнь.

ЛЕЙЛА

Июнь 2006

Шарм со щенком

– Скажи, круто? – Элоиза кружится на крутых каменных ступеньках, сапфировые глаза сверкают. – Выпускной у Дердл-Дор[5]. Разве не потрясающе? – Она раскидывает руки в энтузиазме и начинает терять равновесие, на лице появляется тревога.

– Осторожно! – я хватаю ее за запястье, чтобы удержать, и киваю подбородком на пляж под нами. – Пойдем, там поболтаем.

За моей спиной Мишель – Шелл – хихикает, а Хлои вздыхает. Я знаю, что они обе закатывают глаза, хотя должны были уже привыкнуть к ее восторженности. Папа называет это joie de vivre[6].

– Знаешь, что еще круче? – улыбается Элоиза, не обращая внимания на мое предложение. – Что твой папа наконец подарил тебе щенка. Тебе так повезло – я ужасно завидую!

Я не могу не улыбнуться: во мне искрится радость.

– Да, – пищу я, – она такая очаровательная. Я так долго ждала.

Я вспоминаю утро, когда папа позвал меня к своему рабочему фургону и из него вылетел крошечный трехцветный бигль. Я чуть не заплакала от счастья, когда обхватила руками ее маленькое извивающееся тельце и погладила шерстку – рыжую, темно-коричневую и белую.

– Так я же сделала то, о чем он просил, – киваю я. – Не вылетела из школы, сдала экзамены. Поверить не могу, что она живет у меня всего три дня, по ощущениям – целую вечность! Хотя, конечно, жалко, что ей пока нельзя на улицу. Дождаться не могу нашей первой прогулки. Вы завтра придете на нее посмотреть, девочки? – Я оглядываюсь через плечо на Шелл и Хлои.

– Я бы ни за что в жизни не пропустила знакомство с Флер, – говорит Шелл; ее лицо сияет загаром после дней, проведенных в Борнмут Паркс и на пирсе.

– Я приду, только если она на меня не написает, – отвечает Хлои и поднимает бровь. – Флер. Ты просто помешана на Поттере. Не могла придумать что-нибудь пооригинальнее?

Я показываю ей язык: уже привыкла к ее иронии.

– Флер Делакур классная, она сделала всех на Турнире Трех Волшебников. А этот французский акцент! Тебе до такого далеко.

Хлои бурчит что-то о том, что Гарри Поттер – для детей, и я снова показываю язык в доказательство своего ребячества.

– Пойдемте, вы обе, – говорит Элоиза с усмешкой, – заканчивайте. Мы здесь, чтобы веселиться.

Кое-кто очевидно с ней согласен.

– Да двигайтесь уже. Я хочу напиться в хлам! – кричит голос над нами, и я замечаю стайку людей за Хлои. Мы всех задерживаем.

– Идем, идем! – раздраженно кричит Хлои через плечо.