Браслет с шармами

– Полезай обратно в фургон, малышка, – папа Джейка неестественно улыбается Лейле и говорит грубым голосом: – Твой папа не учил тебя, что нельзя разговаривать с незнакомцами?

Вздрогнув, она забирается обратно в фургон и захлопывает дверь, округлив глаза.

Последнее, что видит Джейк перед тем, как его затаскивают в дом, – ее лицо, полное страха и отвращения. И понимает, что даже не спросил ее имени.

ЛЕЙЛА

Февраль 2002

Мы проведем последние пять дней в Борнмуте, а потом уедем навсегда. Я ненавижу ложиться спать, потому что знаю: когда проснусь утром, мы будем еще на день ближе к переезду. Мы переезжаем от дедушки Рэя в город, где я никогда не была и никого не знаю. Начинать среднюю школу в середине семестра, когда все уже друг с другом знакомы, – от этой мысли меня уже тошнит, а при мысли о прощании с Элоизой тошнит еще сильнее. Она моя лучшая подруга. Мы даже не увидимся на этих каникулах, потому что она уехала с родителями. Это все полный отстой. Папа говорит, что мы будем приезжать сюда в гости, но это ведь совсем не то.

Я поворачиваюсь на бок и поджимаю ноги, пока зимнее утреннее солнце крадется через занавески, но мыслями я совсем не здесь, а в нашем старом доме, с которым мне пришлось расстаться вчера. Я надеюсь, что каждый раз, стоит мне закрыть глаза и представить его, он будет ждать меня. Я открою входную дверь и пройду на кухню и в коридор, а потом вверх по лестнице в свою комнату, которая будет выглядеть в точности так, как я ее помню. Кровать, придвинутая к стене, завалена мягкими игрушками и скетчбуками; полки ломятся от самых разных книжек, а все мои постеры висят на стенах. Белый шкаф в углу, и мой белый столик, заваленный слоем карандашей, мелков и красок, и щетка, которой мама раньше расчесывала меня каждый вечер. До того как ушла.

Двери в Нарнию и Хогвартс будут все еще нарисованы на стенах, и Врата Аргоната из «Властелина Колец» и другие. Я залезу под кровать, а мой браслет с шармами будет свисать с запястья, когда я подниму руку к гладким деревянным перекладинам. Моя чудесная страна будет там – это картина, над которой я работала целых две недели, когда мне было семь. Я возвращалась к ней шесть месяцев назад, когда мама только ушла, чтобы добавить еще деталей. Хотела развеяться и отвлечься от реальности моего настоящего мира.

Я потратила все свои маркеры на эту картину. В некоторых местах я использовала два или три цвета поверх друг друга, чтобы создать новый. В других приклеила перья, стразы и резиночки. А еще наклейки с животными, сердечками и смайликами. Я нарисовала единорога с радужным хвостом и павлина с зелеными, фиолетовыми и голубыми блестками на хвосте. Большую часть занимает ночное небо – глубокого, насыщенного цвета индиго, с приклеенными звездочками, сияющими в темноте. Если приглядеться, прямо посередине можно увидеть маленькую девочку со светлыми серебристыми волосами. Она выглядывает из-за дерева. У нее крылья, как у феи, и звездочки в глазах. В левой руке она держит кисточку, на запястье – браслет с шармами, его я недавно пририсовала. В правой руке – волшебная палочка, из которой летят золотые искры.

Но это все в прошлом, а сейчас – настоящее, и я, наверное, никогда не увижу свое творение снова. Невозможно было вытащить его из-под кровати так, чтобы не порвать, а этого я сделать никак не могла. Это так несправедливо. Иногда я по-настоящему ненавижу маму.

Со вздохом я выбираюсь из кровати и по-быстрому умываюсь в выцветшей зеленой ванной. Надеваю фиолетовую футболку и любимые голубые джинсы с блестящим сердцем на кармане. Расчесав волосы, завязываю хвост и пропускаю его через кепку, которую надевала вчера, опуская козырек пониже, чтобы закрывал лицо. Этим утром мне хочется спрятаться. Может, если я смогу притвориться невидимкой, все это тоже исчезнет.

Несколько минут спустя я захожу в кухню, прижимая к груди книгу «Гарри Поттер и Кубок Огня». Я читала ее три раза и с нетерпением жду, когда выйдет следующая часть.

Папа поворачивается и смотрит на меня из-за стола; большие ладони обнимают чашку с чаем.

– Доброе утро, принцесса, – говорит он. – Хорошо спалось?

– Да, спасибо.

Он называл меня принцессой, когда мне было семь или восемь, и делает это снова с тех пор, как мама ушла, – обычно в те дни, когда я сильно расстроена. Уверена, он понимает, как мне грустно и обидно все бросать, но я знаю, что это не его вина – он просто заботится о нас. Нет, виновата только она.

Этим утром он выглядит помятым: одежда неглаженая, лицо иссечено морщинами. Я чувствую себя виноватой. Он спал на диване, потому что здесь всего две комнаты.

– Доброе утро, Лейла. – Дедушка Рэй выходит из кладовки с банкой домашнего клубничного варенья и ставит ее на стол. – Я сделаю тосты. Чаю?