Брат и сестра

— Зойка, но ты же сама понимаешь… — пробовал убедить ее без всякой обиды Шура, но она настаивала на своем и не давала ему говорить.

— Я тебя понимаю, но необходимо закалять себя.

— Ты говоришь, как преподаватель, а попробуй-ка сама.

— А ты думаешь, я не пробовала? Ты думаешь, мне так уж все легко дается? Помнишь в прошлом году наше комсомольское собрание, когда я поставила вопрос о том, что мы должны помочь ликвидировать остатки неграмотности среди взрослого населения нашего района? Одно дело — постановить, другое — выполнить. Почти все отказались — «далеко ходить, не остается времени для себя, готовить уроки». Конечно, со временем трудно, но не в этом дело. А дело в том, что страшно вечером ходить через парк — ведь это же лес целый! Ты думаешь, я не колебалась? Ты думаешь, мне легко было ходить в темноте к жене сапожника на плотину? Думаешь, мне не было иногда страшно? Я поставила себе целью: как бы далеко, как бы страшно ни было — надо идти. Какая бы погода ни была, какой бы мрак ни стоял, я говорю себе: «Зоя, ты должна!» Так и было: страшно, а я иду. Особенно было трудно в дни получки, когда в парке попадались пьяные. Но я ни разу не пропустила ни одного занятия. Когда я с этим справилась, я поставила себе задачу гораздо труднее. Пойти, когда страшно, — этого мало. А вот чтоб идти домой, а в парке совершенно ничего не видно и вдруг вплотную перед тобой на тропинке возникает фигура выше тебя ростом и впереди, куда ты должна идти, слышна пьяная ругань, — вот в этих условиях добиться, чтобы тебе совершенно не было страшно! Выработать в себе полную уверенность в своих силах. И я добилась — ходила без всякой боязни!

— Ну, это ты врешь! — сказал Шура.

Зоя помолчала немного, потом сказала:

— После этого следовало бы никогда больше с тобой не разговаривать!

— Зойка, не злись! Что ты можешь сделать с хулиганом одна в темном лесу? У него может быть нож.

— А слово? — ответила Зоя, высоко приподняв брови, всем своим видом и тоном выражая удивление — как это Шура до сих пор не знает таких простых истин. — Очень хорошую пословицу мне недавно сказала жиличка внизу, наша партизанка: «Человек — не свинья: его словом убить можно». Человеческая речь — это самое могущественное оружие: оно может пригвоздить человека к месту, чтоб он встал как вкопанный, и оно же может бросить его вперед, на подвиг! Важно только, чтобы ты был абсолютно прав и абсолютно уверен в своих внутренних силах. Ты представляешь себе силу человеческого слова, когда Ленин, стоя на броневике, произносил свою речь в Петрограде? А клятва Сталина у гроба Владимира Ильича Ленина?!

После всего того, что сказала Зоя, брат и сестра сидели теперь молча, как будто бы они отдыхали, взобравшись на трудную для подъема горную вершину.

Внезапно Зоя повернулась на стуле так, что Шура даже вздрогнул. Она смотрела на дверь и прислушивалась. Потом опять прислонилась к спинке стула и со вздохом сказала:

— Нет, не она! Мне показалось, что по лестнице поднимается мама.

Шура попросил ее:

— Зоя, не двигайся, посиди так: ты очень удачно села — замечательно ложится свет. Я хочу поработать карандашом.

Шура встал и торопливо начал доставать бумагу, боясь, как бы Зоя не переменила положения. Но сестра тоже поднялась со стула.

— Нет, Шура, только не сегодня — скоро надо уходить. Ведь сегодня четверг — Ярослав и Петя будут ждать меня. Я только хочу докончить мысль о том, что надо все время работать над самим собой. Помнишь, как тренировал себя Рахметов у Чернышевского, какое значение придавал он закалке воли? А потом, Шурка, дурень ты, — продолжала Зоя, меняя тон, — ну какую ерунду говорил ты о нашей комнате, о том, как мы живем? Разве это зависит не от нас с тобой?!

— Ну ладно, ладно, Зойка! — сказал Шура. — Не приставай. Квартиру получу я! Запомни это и запиши! Я буду художником.

— Само собой разумеется! — сказала Зоя.

— Но одновременно поступаю в авиационный институт на конструкторский. Я это твердо решил. Я добьюсь своего, я получу комнату!

— Шура, в самом деле, ты посмотри, сколько за последние два года выстроили новых домов в нашем районе.

— Конечно! И в первую очередь дают комнаты и квартиры новаторам — рабочим, инженерам, ученым, прежде всего тем, кто по-настоящему работает, кто ведет большую общественную работу.

— Заслуженным педагогам, — добавила Зоя.

— Зойка, ты не смейся и не считай меня хвастуном, но квартира у нас будет!

— Да я и не думаю смеяться. Ведь в самом деле, у нас начали строить удивительно быстро. Старший брат Лизы Пчельниковой возвратился из Комсомольска. Ты подумай, совершенно новый город вырос на Амуре, там, где раньше была одна тайга!

— Зойка! — сказал Шура и обеими руками начал расправлять свой ворот, растягивать его шире, словно ему было душно. — Тебе хотелось бы куда-нибудь поехать?

— А я всюду уже побывала, — произнесла вдруг Зоя не задумываясь, совершенно серьезным тоном. — Хочешь, скажу тебе, где я была, только пообещай, что не будешь смеяться.