Брат и сестра

— Не могу, Ира, я целый день не видела маму. Она обещала прийти рано и не пришла. Я ужасно беспокоюсь за нее. Ирина, ты видела, какой сегодня месяц — прямо перед твоим окном? Обрати внимание, как расположились Кастор и Поллукс. И вся луна видна, не только месяц. Это так называемый «пепельный свет» — часть луны освещена отраженным светом земли. Какая красота, посмотри!

Ирина оглянулась и долго смотрела на месяц широко открытыми глазами и вдруг звонко расхохоталась. Потом, еще раз взглянув на небо, как бы для того, чтобы проверить себя, чтобы не было ошибки, она сказала, сдерживая смех:

— Зойка, ей-богу, ты сумасшедшая какая-то. Ну скажи, что здесь особенного? Обычное явление природы! Ты посчитай: тебе семнадцать лет… семнадцать помножить на двенадцать… значит, в твоей жизни это повторялось уже две тысячи четыре раза!

— Во-первых, не две тысячи, а только двести, — поправила Зоя Ирину, — а во-вторых, это доказывает только то, что каждый раз, когда ты начинаешь говорить о своем Викторе, ты сразу глупеешь!

— Ах вот как?! — проговорила Ирина, стараясь придать своему голосу как можно более невозмутимый тон. — В таком случае тебе действительно не следует затруднять себя и заходить ко мне!

Проговорила это Ирина в самом деле совершенно спокойно, но дверь она захлопнула с такой силой, что тотчас же раздался голос ее матери:

— Опять не сошлись во взглядах? Ты что же, Ирина, хочешь, чтоб из замка все винты повыскочили?

Буквально через пять минут после того, как Зоя отошла от крыльца своего дома, мать Зои, Любовь Тимофеевна, начала подниматься по лестнице к себе наверх. Ей даже показалось, что она слышит голос Зои с той стороны, где едва различимый в темноте стоял домик семьи Лесняк, и она помедлила немного возле крыльца, подумав, что, может быть, Зоя заканчивает обычный свой разговор с Ириной и сейчас тоже пойдет домой, но потом она вспомнила, что сегодня ведь четверг — Зоя отправляется в школу помогать отстающим товарищам.

Любовь Тимофеевна тоже заметила необычайное сочетание месяца с двумя звездочками, удвоенное отражением в черной воде, разлившейся по огороду.

Если крутую лестницу в шестнадцать ступенек даже Зоя считала скучной оттого, что для нее она была слишком длинна, то для Любови Тимофеевны, хотя ей и минуло всего только сорок два года, эта же самая лестница в конце рабочего дня казалась раз в десять длиннее. Сегодня ступеньки стали даже как будто круче — Любовь Тимофеевна несла в раздутом портфельчике несколько десятков тетрадей для проверки да, кроме того, большую связку книг — заказ Зои.

Когда Зоя изучала какого-нибудь писателя и, особенно, если она увлекалась им, то одного учебника ей было недостаточно — она старалась как можно шире ознакомиться с дополнительной литературой. В школьной библиотеке необходимые книги расхватывались мгновенно. Зою выручала мать. Вот и сегодня по просьбе Зои Любовь Тимофеевна принесла несколько книг со статьями о Чернышевском и все, что смогла достать о творчестве Маяковского. В одной библиотеке не дали бы столько книг, но Любовь Тимофеевна работала преподавательницей в школе для взрослых на трех точках: на заводе «Борец», на заводе «Красный металлист» и на военном заводе, и на каждом из этих заводов имелась своя библиотека. Однажды Любовь Тимофеевна принесла на завод «Борец» целый список книг и сказала, что это заказ ее дочери. «А в каком вузе учится ваша дочь?» — спросила библиотекарша, — она отказывалась верить, что все эти книги необходимы ученице девятого класса.

Поднявшись наверх, Любовь Тимофеевна остановилась перед дверью своей комнаты, чтобы внутренне сосредоточиться и привести себя в порядок, — никакая усталость и никакая оглушенность своими заботами не могли заставить Любовь Тимофеевну забыть, что дети должны видеть ее всегда только бодрой, подтянутой и деятельной: это было одним из основных правил, которых она придерживалась, воспитывая Зою и Шуру.

После смерти мужа Любови Тимофеевне пришлось очень трудно с двумя детьми.