Подняв с колен телефон, вижу входящий от парня своей мечты.
Этот мгновенный ответ на мое сообщение заставляет зажмуриться.
— Алло… — говорю тихо, будто нас могут подслушать.
— Хочешь отправить меня в ад самолично? — бормочет до мурашек знакомый голос.
Этот особый тембр разгоняет даже холод, потому что кровь начинает быстрее бежать по венам.
— Зачем ты это сделал? — спрашиваю мрачно. — Это слишком, ты сам знаешь. Это большие деньги, как я должна к этому относиться?
— Как, маленькая ведьма?
— Так зачем? — игнорирую это колючее замечание.
Он даже не собирался общаться со мной. Если это прощальный “подарок”, то это злит втройне. Видеть его финты каждый день, садясь в машину, это не то, что мне было бы нужно, если бы мы больше никогда не общались.
Глубокий вдох на том конце провода сменяется паузой, после чего Денис проговаривает:
— Думаешь, я отдаю отчет каждому своему поступку?
— Вообще-то, так думают все, не только я.
— Теперь ты знаешь, что это не так.
Вперив глаза в лобовое стекло, спрашиваю:
— То есть, ты сделал глупость?
Еще один глубокий вдох. Там у него очень тихо, кажется, фоном работает телевизор. Я вслушиваюсь в его дыхание, чувствуя легкое напряжение.
— Глупость — это то, о чем жалеют. Я ни о чем не жалею. Это просто колеса.
Просто колеса?! Я на секунду решила, будто это не просто колеса.
— Просто не делай больше таких дорогих “подарков”. Это слишком, — отрезаю я.
— Давай проясним, — говорит жестковато. — Ты боишься, что в один прекрасный день я одумаюсь и скручу тебе колеса?
— Нет, — бросаю.
— Отлично. Я не для того выбирал их полдня.
— Ты сказал, что это просто колеса. Зачем полдня выбирать просто колеса?
— Потому что они для тебя, лилипут, — говорит хрипловато.
У моего сердца внезапно вырастают крылья, но прежде, чем дать ему выпорхнуть из груди, с тихой досадой прошу:
— Не называй меня так.
— Почему? — спрашивает мягко. — Тебя это обижает?
Я уже и сама не знаю. Я не хочу, чтобы он думал, будто у меня комплексы. Это не так! Не совсем так.
— Я обидел тебя тогда? На кассе? В январе.
Кажется, у меня внутри микровзрыв.
Он помнит. Он… все помнит…
— Ты…
Черт…
— Обидел, — говорю еле слышно.
— Извини.
Мне кажется, что прямо сейчас я разлечусь на миллион кусочков.
Твою мать. Твою мать. Я так хочу его увидеть и почувствовать. Его голос обволакивает меня, как кокон.
— Ладно…
— Так мне не называть тебя так?
— Это не очень… сексуально.
— Если в тебе станет еще на процент больше сексуальности, мне вообще пиздец.
Мне казалось, что я давным-давно разучилась краснеть с парнями, но мои щеки начинают пылать! Между ног мучительно тянет, и мне кажется, что шов джинсов стал невыносимо давить.
Это самый красивый и грубый комплимент в моей жизни.
— Бедненький… — выдыхаю.
Он с шумом втягивает в себя воздух.
По моей спине бегут мурашки.
— Что произошло у вас с Владом? — его вопрос звучит, как бормотание, но это не меняет суть.
— У нас ничего не было…
— Чем ты вывела его из себя? — перебивает он.
Молчу, потому что вывести из себя его брата оказалось задачей полегче, чем съесть пирожное.
До меня вдруг доходит, что за всей этой кутерьмой забыла о существовании Влада. Но ведь он не просто мой бывший парень. Он брат Дениса Фролова.
— Мы вряд ли когда-нибудь станем друзьями… — выдавливаю.
— Просто скажи, что произошло.
Ладно. Черт.
— Я выбросила в сугроб брелок его сигнализации.
— Лексуса? — интересуется.
— Да… — закусываю губу.
— Что насчет Лекса? — очередное бормотание.
— А что насчет него? — бросаю безразлично.
— Вы общаетесь?
— А ты ревнуешь?
— А должен?
— Мы просто друзья. И больше ничего.
Он молчит, а потом устало спрашивает:
— Ты сможешь не вляпаться ни во что до конца недели?
— А что будет в конце недели?
— Я за тобой приду, — отвечает он.
Возбуждение вулканической лавой проносится по венам, его сменяет тепло где-то в груди, от которого мне хочется ее потереть.
Мои страхи отступают, а потом захлестнули опять.
Несовместимость наших жизней, разница в нашем мировоззрении. Все это. То, что пугает меня до чертиков. Но мне на все плевать. На все.
— Денис… — почти хнычу я.
— Карина, — салютует с хрипотцой.
Он кладет трубку, и я остаюсь одна, чувствуя себя так, будто отныне у меня кто-то отнял половину сердца.
Глава 31
Когда люди видят на дороге мою тачку, они почему-то считают необходимым ее обогнать, будто я намерен сопротивляться. Двигаясь по городу, позволяю обходить себя всем желающим, не реагируя.
Не хочу торопиться, в запасе есть еще время.
Пунктуально вхожу в лифт, зажав подмышкой букет и чуть ослабляя галстук.
Дверь в квартиру Ники открывает незнакомая девушка. На ней черный салонный фартук, и она смущенно бормочет мне: “Добрый вечер”, — пропуская внутрь. На диване в гостиной еще одна пакует раскладной парикмахерский чемодан.
Не снимая куртки, прохожу мимо и останавливаюсь напротив двери в спальню. Дверь открыта. Ника сидит на стуле в центре комнаты, пока над ее лицом колдует еще одна девушка.
На
— Ты уже приехал, — косит на меня глаза. — Пять минут, — посмотрев на цветы в моих руках, кивает на тумбочку. — Положи здесь…