Брат моего парня

Кивнув, прохожу в комнату и останавливаюсь у окна, припав плечом к стене.

На кровати лежит черный чехол, я подозреваю, что внутри платье.

Мое присутствие слегка нервирует ту, вторую, а Ника молчит, прикрыв глаза и чуть поджав губы.

Мне было не просто избегать ее все эти дни технически, но гораздо проще ментально. Не знаю, как такое возможно, но за пять прошедших дней вся наша “совместная” жизнь будто испарилась из башки. Я чувствую за это вину, но ничего не могу с этим поделать. Даже в ее квартире я чувствую себя гостем, хоть и пытаюсь это скрыть.

Она очень красивая. Макияж подчеркивает белизну кожи и цвет волос. Она шикарно выглядит, и это ее день. Двадцатилетний юбилей бывает раз в жизни. Моя мать буквально вцепилась в Нику с идеей провести мероприятие в нашем доме. Ника была только “за”, их с отцом дом никогда особо не принимал гостей.

Возможно, мой авторитет в глазах ее отца рухнет в ту же секунду, как он узнает о том, что у нас с ней “все”, но и с этим я тоже ничего не могу поделать.

— Спасибо, — благодарит она визажиста, когда та оставляет ее в покое.

Когда она оставляет нас одних, складываю на груди руки и замечаю:

— Потрясно выглядишь.

Соскользнув со стула, плавно идет к кровати. Ее движения сексуальные, как и ее тело. В ответ на этот факт у меня в крови ни единого всплеска. Я просто, твою мать, перепрошит.

— Поможешь? — расстегнув чехол, Ника достает оттуда красное платье, расшитое бисером.

Королевский выбор.

— Без проблем, — оттолкнувшись от стены, жду, пока она оденется, и застегиваю еле различимую молнию на спине.

Между нами ощутимое напряжение, но оно повисло еще с тех пор, когда ее попытка зачать ребенка не увенчалась успехом.

Я ищу на ее лице признаки того, что оно хочет вогнать мне в задницу кол за то, что пропадал где-то всю неделю, или попытается пойти на мировую, но ничего такого она не делает. Она делает вид, будто все в норме. Это и радует, и злит. С недавних пор ее покладистость меня напрягает.

Улыбнувшись, обнимает руками мою талию, просунув их под пиджак, и тянется к моим губам.

Я никогда не чувствовал себя дерьмовее, чем в тот момент, когда отвечаю на ее поцелуй. Даже легкое касание дается мне с трудом.

— Я готова, — бормочет, прижавшись щекой к моей груди.

Ее волосы собраны в аккуратную прическу, которую стараюсь случайно не задеть.

— С днем рождения, — говорю с заметным хрипом.

— Я ждала тебя утром…

— Пришлось ехать на стройку. Там опять прораб забухал.

И это чистая правда. Найти нормальную строительную бригаду оказалось целым гребаным квестом.

— Ты говорил…

— Да, точно, — слегка сжимая ее плечи, делаю медленный вдох.

Подняв руки, она поправляет мой галстук, делая узел туже. Проводит руками по груди, разглаживая белую рубашку, и останавливается, только добравшись до пояса брюк.

— Поехали? — поднимает на меня глаза.

Киваю, не шевелясь.

Десять минут спустя помогаю ей усесться в машину и забрасываю на заднее сиденье коробку с ее туфлями. Когда выезжаем за ограду жилого комплекса, она начинает рассказывать о том, что вместе с дизайнером нашла обои своей мечты для гостиной дома, который я начал строить из чистого инженерного интереса, а потом это стало чем-то большим. Даже сейчас разделить с ней этот дом кажется чем-то естественным. Неестественное во всем этом только то, что я больше не испытываю к ней влечения, и за это тоже чувствую вину.

Повернув голову, вижу, что Ника задумчиво смотрит в окно. Я и раньше не скакал до потолка в дни ее рождения и не крутился на пузе, но всегда находил особенный подарок и делал это заранее. Я не умею изображать из себя горохового шута.

— Хочешь кофе? — спрашиваю. — Можем заскочить.

— Нет, — она морщит нос. — Твоя мама ждёт. Мы опаздываем.

— Сегодня тебе все можно, — стараюсь излучать позитив.

— Все? — растягивает губы в улыбке.

— Ага, — отзываюсь. — Можешь даже пару бокалов на счастье расколошматить.

Издав смешок, она блаженно выдыхает.

Я чувствую премерзкий осадок в душе, и пальцы сильнее сжимают руль.

Сидя здесь, рядом с ней, я хочу дать под сраку этому дню, чтобы он закончился поскорее. Мне осточертело что-то анализировать, я просто перестал это делать. Я собираюсь забросить в собственный огород гранату, и уже выдернул чеку.

Ворота родительского дома открыты. Гараж уже занят, оба парковочных места тоже, поэтому паркуюсь у ограды и отстегиваю ремень, когда слышу тихий, но очень уверенный вопрос:

— Кто она?

Голубые глаза Ники смотрят прямо мне в лоб. Пожалуй, это самый прямой взгляд, которым она когда-либо меня награждала.

Ее вопрос делает наше положение реальнее некуда, и я попадаю в ту точку пространства и времени, из которой у меня два выхода. Либо ломиться вперед, либо сдать назад.

Несмотря на почти хладнокровную решимость, этот выбор все же стопорит меня на секунды, а может и на минуты.

— Она? — уточняю ровно.

— Да, — ее глаза почти не моргаю. — Кого ты трахаешь?