Брат, останься в живых

– При чем здесь отец? – встрепенулась Серафима.

– Он человек состоятельный?..

– При чем здесь это?

– Значит, состоятельный... А Стас твой – не очень, так я понимаю?

– Для меня это не имеет значения!

– Я рада за тебя, моя девочка. В любви все равны, и хорошо, что ты это понимаешь... Но твоему отцу не нужен такой зять, я угадала?

– Да... И про отца вы догадались?

– Его зовут Эдуард?

– Да, Эдуард Витальевич... Вы что, его знаете?

Серафима была очень взволнована. И хотя это не очень отражалось на качестве вождения, Марта все же предложила ей поменяться местами. Девушка согласилась.

– Так вы знаете моего отца? – повторила она свой вопрос.

– Точно не скажу, но все может быть...

– Так, может, вы нарочно?.. Может, вы все это подстроили?..

– Что подстроили?..

– Стаса похитили, вот что!

– Никита похитил Стаса, а я похищаю тебя. Какая глупость!.. Поверь, если я и знаю твоего отца, то не с той стороны, чтобы помогать ему...

– А с какой стороны вы его знаете?

– Ты когда в последний раз его видела?

– Еще в мае, месяца три назад... Мы от него сбежали...

– Где он сейчас? Что с ним?

– Понятия не имею...

– Скучаешь?..

– Не знаю... Он меня не любит...

– Ты еще очень молода. В твоем возрасте девушки часто думают, что родители их не любят...

– Он меня очень сильно оскорбил...

– Бывает... У тебя есть мама?

– Нет, она умерла... У отца любовница. Мы друг друга ненавидим... Диана – настоящая женщина! – хмыкнула Серафима.

Нетрудно было различить какой-то подвох в ее восклицании.

– В каком смысле?

– В том, что настоящая женщина должна разрушить дом, спилить дерево и сожрать дочь...

– А зовут ее Диана, – уточнила Марта.

– Да.

Последние сомнения отпали. Скворцов Эдуард Витальевич и его любовница Диана – именно с этой парочкой и пришлось им с Никитой иметь дело на островах... Сейчас господин Скворцов должен был «отдыхать» на действительно необитаемом острове. Хотя, скорее всего, оттуда его уже вытащили. Если задаться целью, то найти его не проблема. А его должны были искать...

Они доехали до города, но машину Никиты так и не встретили. Обратно возвратились несолоно хлебавши. Оставалось только гадать, куда подевались их мужчины...

Глава восьмая

Никите приходилось путешествовать в «столыпинском» вагоне. Но по сравнению с теми условиями, в которых он находился сейчас, арестантский поезд мог показаться верхом совершенства. Сначала его долго везли в багажнике легковой машины, затем какое-то время он валялся в каком-то сарае, потом снова дорога – в фургоне грузовика, вместе с другими несчастными, среди которых, возможно, находился и Стас. Но Никита ничего не мог видеть, а слышал – только нечленораздельные мычания пленников. Он был связан по рукам и ногам, во рту кляп, на голове пыльный мешок. За несколько дней в таком положении он запросто мог заработать гангрену, но, судя по всему, похитителям не нужен был труп, поэтому его периодически развязывали, предварительно сделав усыпляющий укол. Сны были недолгими, мучительно тяжелыми, но для Никиты они казались спасением от нескончаемого скрежета собственных нервов...

Сначала ему едва не проломили голову, чтобы вывести из игры. После он сам ломал себе голову размышлениями над своей участью. Кому понадобилось его похищать? Кому понадобилось везти его черт знает куда? И зачем, с какой целью? Если бы преступники хотели получить с него выкуп, они бы не стали так долго держать его в полном неведении, уже бы поставили его перед фактом... Если бы он стал жертвой церберов господина Скворцова, опять же, он бы об этом уже узнал. Вместе с пулей, которую бы в него всадили... Если бы его повязали менты, он бы находился сейчас в камере изолятора... Но его куда-то везут. В сонном и полусонном состоянии. А дороге, кажется, нет конца...

Машина остановилась. Но это совсем не означало конца пути. Она то останавливалась, то тряслась по ухабистой дороге – и так без конца и краю... Но на этот раз открылись двери фургона, и скоро чьи-то сильные руки выдернули Никиту на свет божий, чью блаженную сущность помешал прочувствовать мешок на голове. Его куда-то потащили, куда-то внесли и откуда-то с высоты сбросили на землю. Никита очень больно ударился головой и внутренности при падении примял хорошо. Но сознания не потерял.

– Свежее мясо, бараны! – сказал чей-то грубый голос.

С головы содрали мешок, и впервые за многие дни Никита смог осмотреться вокруг. Первый, кого он увидел, был склонившийся над ним мордоворот с ножом в зубах. Не хватало платка на голове, чтобы закончить образ кровожадного морского пирата. Впрочем, морем здесь и не пахло. Разве что кровью... Человек – это звучит гордо, но выглядит так омерзительно. Но мордоворот не огорчил Никиту, а, скорее, порадовал. Сначала он вытащил кляп изо рта, а затем срезал веревки на руках и ногах. С каким бы удовольствием Никита предался с ним стариной русской забаве – сначала с правой в морду, затем с левой, а затем и ногой, желательно в живот. Но не слушались его ни руки, ни ноги. Он даже зарычать не мог – рот онемел и даже не закрывался.