Брат жениха. Поверь мне снова

— Мы прекрасно все знаем, что твой главный поклонник на всю жизнь Марк примет тебя любую: хоть беременную, хоть с детьми!

— О боже, Марат! — обалдело произнесла я. — У тебя совсем уже крыша поехала на фоне ревности!

— Ещё неизвестно, не его ли ребёнок.

— Он твой, — уверенно сказала я. — Потом бы будешь жалеть об этих словах. Потому что я права.

— Не ты ли просила остаться с детьми, а сама уехала на весь вечер?

— Я и была с ними, а уехала лишь на пару часов.

— Где ты была?

— Может, ты ещё слежку за мной организуешь?

— Надо будет — организую. Я жду ответ на свой вопрос.

— Я была у отца, дурак ревнивый, — прошипела я в трубку. Он сейчас меня просто ужасно раздражает. — Можешь позвонить ему и спросить! Мой отец не врет, ты сам знаешь.

Марат на время замолк. Видимо, в его голове я делала что угодно и с кем угодно, только о поездке к родному отцу он и не подумал.

— Как он? Ты ему все рассказала?

Теперь замолчала я. Снова вспомнила весь этот разговор, и слезы опять выступили на глазах.

— Да, рассказала, — ответила я. — Какой смысл молчать, если всё равно все узнают?

— Как он это перенёс? У него ведь сердце.

— И давление.

— И давление.

— Разволновался. Думаю, потом таблетки ел горстями, но мне виду не показал.

— Понятно. Надеюсь, с ним всё будет хорошо.

— Марат...

— Что?

— Выслушай меня, пожалуйста.

— Нет, Лина. Я не верю твоим словам, извини. Что бы ты ни сказала, это ничего не изменит.

— Как ты можешь так? Выкинуть на помойку столько лет нашей жизни? — воскликнула я.

— Я? Я, что ли, с какой-то девкой кувыркался на нашем диване? По-моему, это была Ангелина Соболевская.

— Ты меня уже и фамилии своей лишил?

— Пока нет.

— А что не торопишься? — кипела я внутри. — Неси завтра же свои документы, я хочу с тобой развестись!

— Я решил пока повременить с разводом.

Слова застряли в горле. Что? Зачем?

— Повременить? — повторила я за ним.

— Да.

— Я тебя не понимаю, Марат. То ты торопишься подать на развод, то хочешь повременить. Зачем? Нам и так дадут три месяца на примирение, которого, как я вижу, у нас все равно не будет. Но с детьми быстро не разводят, особенно если есть споры по поводу того, с кем они будут жить. Тебе хватит времени с лихвой!

— Не в том дело.

— А, — дошло вдруг до меня, и я улыбнулась сама себе. — Я поняла. Ты хочешь дождаться результатов теста ДНК?

– Верно, — ответил Марат. — Я узнавал. Его сейчас можно сделать по крови после седьмой недели.

— Да, можно.

— Сколько у тебя сейчас недель?

— Около четырёх.

— Значит, нужно ждать ещё три недели.

— И что будет дальше?

— Ну... Если ребёнок не мой — будешь воспитывать сама его, и через суд я сниму с себя отцовство. Сама знаешь, что если ты замужем за мной, то отец автоматически я. И только суд по результатам экспертизы ДНК может отцовство оспорить.

— Он твой, Марат, — почти прошептала я. — Если бы ты знал, как ты мне сейчас делаешь больно...

— А ты мне как сделала, Лин? — отозвался он глухо. Слышно было по голосу, что ему тоже непросто. Но достучаться до этого мужчины, ставшего в один миг таким чужим, я не могу. — Я, блядь, спать перестал, есть перестал. И всё из-за тебя...

— Попробуй поверить мне. Прошу тебя, Марат... Я ничего не делала, я не виновата. Я люблю тебя...

— Больше этого не говори мне, поняла? — взревел он и добавил, прежде чем повесить трубку: — Ты понятия не имеешь, что это такое, змея!

Я сидела ещё несколько минут молча, глотая солёные слёзы и зажав телефон в руке. Ну вот, всё испортила... Мне почти удалось услышать от него хоть что-то. И главное я тоже не спросила — что он будет делать, когда поймёт, что ребёнок его? Заберёт его, как сейчас пытается отнять всех остальных?

13.2

Утром вставала тяжело после бессонной ночи, однако деваться некуда — рабочий день начинается через пару часов. Пришлось привести себя в порядок и наложить макияж так, чтобы не видно было моей усталости и грусти. В офисе никто не должен знать, насколько сильно мне тяжело.

Утренний кофе тоже мало взбодрил, как и бутерброды. Я жевала хлеб с маслом словно безвкусную резину. Я потеряла вкус еды, вкус кофе и вкус жизни. Без Марата все кажется серым и тоскливым. Только небо знает, как изнывает моё сердце вдали от него, как я тоскую о нём. Я многое отдала бы сейчас, чтобы он просто обнял меня и прошептал, как любит, царапая своей непослушной щетиной моё ухо...

Сама отвезла детей в сад и школу и отправилась в офис. Очень волновалась перед тем как зайти в здание. Где теперь я буду работать и с кем? Получается, это те люди, что заставили Марата отдать бизнес. Но я понимаю почему. Марат им был должен, а ждать ещё Рогозин просто не захотел, поэтому использовал меня для своей грязной игры.

Обращаться в органы Марат не будет по понятной причине – он виноват сам, влез в такие долги и не возвращал, потому как не с чего было, а схема с поглощением фирмы Рогозиным по договорённости вообще дело незаконное... У Марата не было выбора, ему пришлось все подписать. Хорошо, что меня никто не стал держать дальше, до сих пор трясёт, как вспомню эти сутки плена, как бы ни пыталась не думать об этом, воспоминания были слишком свежими.