Брать живьем! 1919-й

– Мануфактурный склад с френчами и кожанками находится на базаре в бывшем магазине купца Алисова, в северной части здания. Как только опустятся сумерки, идите к складу и ждите, сколько придется. Мальца-удальца с дружками, возможно, «монастырскими», будете брать вдвоем. Арестовать и привести ко мне на дом. В любой час ночи… Спиридон, пока есть время, давай-ка допросим задержанного бандита! Ничего, что раненый, выдюжит. Глядишь, поделится с нами подробностями о положении дел в шайке, о намечающемся налете на склад и недавних самочинных обысках.

Скворцов затушил самокрутку в мраморной пепельнице и в развалку вышел из кабинета. Вернулся он в одиночестве и с заметно вытянувшейся физиономией:

– Задержанный при последнем издыхании!

Мы втроем рванули в цокольный этаж, но было уже поздно. Высокий бандит лежал на полу, его глаза были широко раскрыты, на бледных щеках горел яркий румянец. Журкин внимательно осмотрел труп, наклонился к лицу, поднял с земляного пола папиросный окурок и понюхал его.

– Все указывает на то, что это отравление цианидом, – заявил он, обращаясь к Светловскому. – Ядом был пропитан мундштук, бумажная гильза папиросы.

– И кто же угостил его этой ядовитой дрянью? – проговорил наш начальник. – Перед тем как засадить бандита в камеру, я изъял у него трубку с кисетом… Эй, дежурный, как тебя… Рукавишников!

Тридцатилетний милиционер со скуластым лицом, крупным носом и мохнатыми рыжеватыми бровями предстал перед ним едва ли не в ту же секунду и выпалил сиплым голосом:

– Тут я, товарищ Светловский!

– Ты скажи нам, мил человек, к задержанному кто-нибудь подходил?

– Бабка его родная. Я ей отвел, как положено, пять минут для разговора. Ребята наши спускались поглазеть на него.

– И ничего не заметил? – cпросил Рундук, поправляя бескозырку.

– Ничего такого, товарищ Скворцов. Потом задержанный вдруг как захрипит! Обхватил горло руками и на пол повалился.

– Это была точно бабка его родная?

– Паспорт предъявила. Как есть, Дарья Максимовна Трутнева. Дайте, говорит, с внучком моим, Сашкой Трутневым, словом перемолвится. Старуха шла с базара и увидела, как вы подвозите его сюда.

Cветловский, поглаживая подбородок, медленно проговорил:

– Вывод тут напрашивается такой: какая-то сволочь не захотела, чтобы юный и неопытный бандит попал к нам на допрос!

***

В сумерки мы с Рундуком подошли к мануфактурному складу, проверили замок на двери и расположились поблизости на пустых товарных ящиках в густом кустарнике. Жизнь в городе постепенно затихала. Поодаль от нас прошла группа рабочих, спеша к домашнему уюту, прогромыхала одинокая крестьянская телега, прошелестели шинованные колеса пролетки. Голоса горожан стихали, кое-где раздавался негромкий собачий лай. Луна ярко мерцала в вышине, по временам скрываясь за редкие облачка.

Рундук, свернув самокрутку, вздохнул и задумался. Пуская клубы дыма, он вдруг вспомнил о своей родной деревушке Дубовке, раскинувшей свою единственную улочку в северо-восточном углу Петродарского уезда.

– У нас там березовые рощицы, дубравы, речушка, озерца тихие. Грибов и рыбы всякой видимо-невидимо. Вот справимся с ворьем да бандитами, и вернусь в свою Дубовку. Дом поправлю, оженюсь, заживу крестьянской жизнью.

К складу, мурлыча под нос заунывную мелодию, подошел сторож c винтовкой на плече. Проверив замок и, не бросив в нашу сторону даже взгляда, отправился дальше по своему ночному маршруту.

– Товарищ Скворцов, а вы принимали участие в событиях 1917 года? – спросил я, когда одетая в долгополую шинель фигура скрылась во мгле.

– Я, Данила, служил на парусном учебном корвете «Верный», вошедшим в Неву накануне знаменитого выстрела «Авроры». Вместе с революционными матросами свергал царское правительство, в дни Октября брал Зимний, слушал вот, как тебя сейчас, товарища Ленина!.. Да, были денечки славные, боевые, незабываемые.

– А наш начальник, товарищ Светловский? Он местный или из пришлых?

– Григорий Иваныч родился в городе на Неве. Там прошли его детство и юность. Коммунист, был в подполье, при Керенском его едва не расстреляли. Мы с ним познакомились в Петрограде в начале декабря 1917-го на работе по борьбе с бандитизмом. В конце года партия направила Светловского сначала в Тамбов, а затем сюда, в Петродар. И я за ним увязался, чтоб, тово, быть к родным местам поближе.

– Хотелось бы узнать побольше о других сотрудниках. О товарище Гудилине, например.

Рундук затянулся и выпустил клуб дыма.