Братья

Девушку охватила тоска. Она прошла через половину Равнины, побывала в двух фортах магов, набралась нахальства заявиться в столицу, и не просто в столицу, а в замок, в главное логово храмовников. Она за последние дни зашла настолько далеко, насколько все эти кичащиеся мудростью Пастыри не смогли зайти за целых двадцать четыре года — вошла в Архивную башню. Но они понятия не имела, что ей делать теперь с этой дурацкой нишей и с этой проклятой скамейкой!

Тэйнен даже и не заметила, как, в отчаянии обхватив голову руками, села на скамейку. И вдруг за спиной раздался негромкий скрип. Круглый участок пола поворачивался вместе со стеной и скамейкой, увозя девушку в новую темноту. Светляк не успел за хозяйкой, и, когда стена завершила поворот, ей пришлось создать новый. Она снова оказалась на площадке лестницы, только на этот раз лестница вела вверх.

С трудом победив искушение завопить от радости, Тэйнен поднялась по ступенькам и оказалась перед еще одной дубовой дверью, на этот раз незапертой и даже приоткрытой. Толкнув ее, девушка уже не сумела сдержать вскрик.

Перед ней открылась самая грандиозная библиотека из всех, что ей доводилось видеть. Устроена она была в точности так же, как и архив в форте Теал, но значительно превосходила его размерами. Винтовая лестница напротив двери вела на верхние балконы, с потолка свисала единственная, но многоярусная люстра с отдельным кольцом светильников для каждого из этажей. На нижнем этаже стояли несколько столов с креслами, очевидно, для работы с архивными записями.

Все еще не до конца поверив в происходящее, девушка попыталась сосредоточиться на огромной люстре, и прошептала заклинание, которому ее научила старуха:

— Anvall!

Ей пришлось зажмуриться. Все огни люстры вспыхнули разом, и так ярко, что свет начал невыносимо резать глаза. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к нему после сумеречного сада и неяркого мерцания светляка.

В этом архиве, точнее, в левой его половине, хранились сведения обо всех магах. Они сортировались сначала по году их рождения, а затем еще по имени, и содержали, если верить архимагистру Крайзу, все достоверно известные факты биографии, часть из которых обязаны были сообщать сами маги. Остальное собирали архивариусы, и они же составляли всевозможные справочники, хранившиеся в правой половине архива также отсортированными сначала по годам создания, а потом и по темам.

С пюпитра архивариуса Тэйнен прихватила перо, и поднялась на второй ярус. За девять с лишним столетий своего существования, архив практически заполнился, и, если верить остаткам памяти старухи Льереллы, записи за 4808 год, то есть за год рождения ее предполагаемой матери, находились именно там.

Как ни странно, старуха снова не обманула. Именно там отыскались и полка с записями за 4808 год, и книга с литерой «Р» на корешке. Тэйнен схватила книгу с полки, дрожа от нетерпения добежала до ближайшего пюпитра, раскрыла на нем тяжеленный фолиант, и, едва дыша, заскользила кончиком пера по списку имен.

«Ровари, Милена Иллис». Дыхание у девушки перехватило, потребовалось время, чтобы восстановить его, и, как учил магистр Крайз, подчеркнуть пером архивариуса нужное имя.

Страницы книги ожили и перелистнулись сами по себе, открывая небольшой, довольно схематично выполненный портрет молодой девушки с толстой и длинной, почти до пояса, косой, и огромными глазами.