Братская любовь

– Смотри, я тоже это ем, – Никита притворился, что засовывает себе в рот неаппетитную зеленую массу. На лице его светилось фальшивое выражение потребительского счастья, как у героев пошлых рекламных роликов. – Какая вкуснятина! – Для большей убедительности Никита даже зажмурился. – Ням-ням-ням! Как же повезло Клопику, что она будет есть такую вку-у-усную га-а-адость!

На малышку разыгранная сцена не произвела никакого впечатления. Плотно сомкнув губы, она смотрела на брата графитово-серым подозрительным взглядом.

Тогда Никита попробовал другую тактику: он набрал полную ложку пюре и скроил страшную рожу. Клопик радостно засмеялась, раскрыв беззубый рот. И в тот же миг брат сунул туда ложку с овощной слизью. Правда, обманутая малышка немедленно сморщилась и выплюнула пюре обратно. Густая светло-зеленая масса потекла по подбородку на нагрудник.

– Значит, и ты понимаешь, что это гадость? – ворковал Никита. – Умная девочка. Но тебе все равно придется есть эту зеленую дрянь. Знаешь, Клопик, у каждого есть свои обязанности, и надо их выполнять, даже, если они противные, как твой мерзкий кабачок.

Произнося все эти высокомудрые педагогические сентенции, Никита ложкой собрал с подбородка Клопика остатки пюре, еще немного зачерпнул из баночки и снова сунул все это девочке в рот. Чтобы отвлечь ее внимание от мерзкого вкуса, брат зверски оскалился и высунул язык. Клопик радостно прыснула и выплюнула в лицо Никите целый фонтан зеленых брызг. Это развеселило малышку еще больше – она просто забулькала от радости. Брат утерся рукавом и беззлобно сказал:

– Ах ты… маленькая засранка! Смеешься? Я тебе это еще припомню! Ма-а-ам! Клопик не хочет кабачок. Она плюется.

– И что, ты не можешь с ней справиться? Ты же старший брат, Никита. Ну, возьми какую-нибудь другую банку.

– Какую?

– Любую. Выбери на свой вкус.

Мальчик порылся в столе среди баночек детского питания:

– Смотри, Клопик, вот то, что надо! Ты сейчас язык проглотишь, как будет вкусно. Почти как мороженое. И это будет – та-дам! – яблоко с грушей! Но если ты будешь плеваться… Если будешь плеваться, я тебя убью. Поняла?

Впрочем, Клопика это заявление нисколько не испугало, потому что страшные слова были произнесены самым безобидным и даже нежным тоном. Никита вообще был очень нежным братом. И хотя его обязанности не всегда были приятными, например, когда требовалось поменять малышке подгузник с дурно пахнущим содержимым, он ни за что не отказался бы от Клопика. Никита млел от пронзительной беспомощности этого маленького существа и ощущал себя рядом с сестренкой особенно сильным, особенно взрослым. Человеком, от которого кто-то зависит. И вообще, появление в семье Клопика стало для Никиты началом взросления. Он стал старшим братом.

Конечно, своим друзьям Никита не мог признаться, что с удовольствием ухаживает за сестренкой и играет с ней – его бы не поняли, хуже того, задразнили. Для конспирации он принимал устало-раздраженный вид и, пользуясь лексикой, которая никогда не была бы одобрена родителями, жаловался, как достала его возня с «этой малявкой». Но, вернувшись из школы домой, он перво-наперво бежал в детскую проведать Клопика и полюбоваться на ее улыбку – беззубую и безмятежную.

Клопик стала первой любовью Никиты.

Глава 3

На стойке отеля Ник подошел к дежурному администратору и, указывая на спутницу, сказал несколько фраз по-английски. Маша не поняла ни слова, но забеспокоилась: администратор смотрел на нее пристально и недоверчиво, хотя и улыбался хорошо отрепетированной белозубой улыбкой.

– Что ты ему сказал? – не выдержала Маша.

– Сказал, что наконец-то ко мне присоединилась подруга, прибытия которой я ждал уже несколько дней. Быстро изобрази на лице счастье воссоединения со своим мужчиной. В смысле, со мной.

– Что?

– Улыбнись, художница! Чем слаще, тем лучше.

Маша покорно растянула губы в улыбку. Ник же снова обнял ее за талию и смачно чмокнул в щеку. Маша явственно услышала запах мыла, пива и пропотевшего за день молодого и здорового мужского тела. Этот запах необъяснимым образом успокаивал, вызывал ощущение комфорта и защищенности. Маша уже испытала это чувство в рыбном ресторане, когда Ник вызвался заслонить ее от местных кабальерос.

Рядом с этим блондинистым парнем Маша чувствовала себя слабее, чем была на самом деле. Или, по крайней мере, хотела бы казаться. Разозлившись на себя, она отстранилась.

– Это еще зачем?

– Продолжай улыбаться, – еле двигая губами, прошептал ей Ник. – Это для убедительности. Ты же не хочешь, чтобы администратор принял тебя за профессионалку сексуального рынка? Багажа-то у тебя с собой нет.

Маша пунцово покраснела. Она никогда не предполагала, что ее могут посчитать проституткой.

– Давай, художница, – настаивал Ник, – ответь мне какой-нибудь интимной лаской, пока он на тебя смотрит.