Братство Астарты

— Ворота закрыты, посты выставлены. Обе двери в башню завалены, и охрана стережет их, не смыкая глаз, а вот что делать с варварами, тут ясности нет.

Сол Абани подал голос первым:

— Да оставить их там, и все! Замуровать выходы — сами сдохнут от голода.

Сад Девлет поморщился, потревожив раненое плечо:

— А если завтра имперцы снова пойдут на штурм? То, что может сделать даже горстка вендов, мы уже видели. Я считаю, затягивать нельзя.

Ван Сид неуверенно покачал головой:

— Штурм башни? Много народу поляжет.

Вскочив, Девлет нервно заходил перед собравшимися:

— Да, много, но другого выхода нет! Оставлять их в живых и ждать — смертельно опасно!

Нависла гробовая тишина, все понимали, что сард прав, но и помирать никому не хотелось.

Командор, оставив в покое свою бороду, неожиданно повернулся к дальнему углу зала:

— Ну, а ты что скажешь?

Слова относились к сидящему там Бен Авалару, и мастер поднял взгляд:

— Пока ничего.

Сад Девлет не выдержал:

— О чем тут думать! Обложим двери дровами: пока они горят, варвары задохнутся от дыма, а тех, кто останется добить будет легко.

Все собрание посмотрела на сарда, как на душевнобольного.

— Ты думаешь, наши предки — идиоты? Может быть мы все здесь, кроме тебя, идиоты? — вскипел даже обычно спокойный Абани. — Двери из железного дерева. Даже если сгорит вся башня, они останутся. Разве что почернеют слегка.

— К тому же, — добавил Ван Сид, — они пригнаны так плотно, что дым не сможет просочиться внутрь. Эта штурмовая комната. Она рассчитана на то, что отряд сможет находиться внутри, когда противник уже в городе.

— Тогда у вас только один выход!

Неожиданно зазвучавший голос заставил всех обернуться. Все напряженно смотрели на Бен Авалара, но он замолчал.

— Ну?! — в возгласе Сола Абани прорвалось общее нетерпение.

Под прицелом всеобщего внимания Бен Авалар продолжил:

— Вам этот выход не понравится, но если вы хотите сберечь людей…

Мастер снова замолчал, и теперь уже не вытерпел Ван Сид:

— Говори уж!

— Колдун! — Бен Авалар легкой улыбкой ответил на неприязненно скривившиеся лица присутствующих. — Он может помочь.

Командор неуверенно пожал плечами:

— С чего бы ему нам помогать?

— Это другой вопрос, — мастер перестал улыбаться. — Может быть, он захочет выйти из тюрьмы?

Вокруг все разом загалдели:

— Это невозможно! Выпустить колдуна. Безумие!

* * *

Город Ур, несмотря на то, что входил в Сардийское царство, был митраинским. Культ Огнерожденного проник в город много лет назад. Единожды войдя в Ур, проповедники Митры его уже не покинули. Шли годы, росли храмы. Неизбежно наступило время, когда жрецы прежних богов пожалели о своей терпимости. Новая религия не желала делить город ни с кем другим. Борьба была короткой, но кровавой. Огнерожденный вышел победителем, объявив не только старых богов, но и их служителей вне закона.

Вар Бенаи, некогда верховный жрец храма Атона, сидел в казематах. После разгрома древних храмов ему удавалось скрываться почти десять лет. Он боролся оружием и словом. Его боялись, боготворили и ненавидели, но случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Его предали! Предали самые близкие, уставшие от борьбы. И вот он в тюрьме. Отцы церкви Огнерожденного отыгрались за все годы страха, что они терпели от него. В камере нельзя было даже выпрямиться во весь рост, а тяжелые цепи, висевшие на руках и ногах, не давали сделать и двух шагов. Никаких окон, сырость и холод вместо солнечного света, крысы и тараканы вместо послушников. Они объявили его колдуном, а великое учение ересью! Был суд, скорый и беспощадный: допускался любой, кто мог изречь хулу на него и его бога. Вердикт, суровый и обычный одновременно: костер! Война помешала исполнить приговор, но он этого не знал, и каждый день ждал тех, кто отведет его на мучительную смерть.

Вар Бенаи лежал на каменных плитах. Его истерзанное тело не чувствовало холода, потому что сознание отсутствовало, оно было далеко отсюда, где-то на полях нирваны, рядом со своим богом. Его душа растворилась в бескрайнем космосе, наслаждаясь чистой свободой и светом. Время не существовало в этом мире — только безмятежность и покой.

Грохот тяжелых сандалий остановился у двери особого пленника, загремели засовы.

Первосвященник Ура епископ Висарион задал вопрос уже во второй раз:

— Вы уверены, что это необходимо?

Ван Сид раздраженно кивнул:

— Уверены, святой отец!

Сол Абани подтверждающе затряс головой, и Висарион дал знак страже. Повозившись с ключами, те все-таки открыли тяжелую дверь. Из камеры повеяло смрадом экскрементов. Абани заткнул нос и подавил рвотный спазм.

Командор осуждающе взглянул на епископа:

— Он все-таки человек!

Висарион гневно вскинул голову:

— Он колдун, его место в геенне огненной!

Ван Сид прошел в камеру. У дальней стены лежало окровавленное подобие человека. Остатки одежды не могли скрыть следы тяжелых пыток. Стойкий запах гноя, фекалий и крови ударил командору в лицо.

— Вар, ты меня слышишь?