Братство Майкрофта Холмса

Теперь было ясно, что сегодня мы не попадём в Мец. Даже к полуночи. К этой удручающей мысли добавилась ещё одна, столь же неприятная. Если следом за нами движется ещё один поезд, его машинист может не заметить нас и не успеет вовремя затормозить. В этом случае произойдёт настоящая катастрофа. Я подумал, что следует предупредить кого-нибудь об этом, но тут увидел, что один из проводников с фонарём поплёлся в хвост поезда. Оставалось надеяться, что он отойдёт на достаточно большое расстояние, чтобы предупреждение имело смысл. Двое помощников проводников, одетые в непромокаемые накидки, взяли фонари, ломы и полезли под колёса изучать повреждение.

Из одного из задних вагонов примчался маленький толстый человек. Он пробежал мимо меня, громко крича, что он врач и готов оказать помощь пострадавшим. В одной руке он держал большой кожаный саквояж, а другой придерживал на голове шляпу. Ещё раз оглянувшись, я увидел, что всё новые и новые люди покидали вагоны и оставались мокнуть под дождём.

Один из наших охранников, двигаясь с преувеличенной осторожностью, вылез из вагона.

— И что теперь, сэр?

— Вы спрашиваете меня? — громко откликнулся я. Если мне не изменяла память, его звали Дитрих. — А что сказал Макмиллан?

Охранник (Дитрих?) невесело рассмеялся.

— Он велел нам поставить паровоз на рельсы, исправить вагоны и ехать дальше.

— Ну конечно, — сказал я. Мне было всё ещё не понятно, почему он пришёл за указаниями ко мне.

— Нам сказали, что в критическом положении следует советоваться с вами, — пояснил охранник, понизив голос. — А сейчас, похоже, оно наступило. Значит…

— Да, кажется, дело плохо, — медленно произнёс я, гадая про себя, где и от кого охранники получили приказы. Врач, дошедший до паровоза, теперь торопливо шагал назад вдоль вагонов. Он остановился у багажного вагона, прицепленного перед нашим, и спросил, не пострадал ли кто-нибудь из сопровождавших багаж.

— Несколько синяков и царапин, — последовал беззаботный ответ. — А беда в том, что всё перевернулось.

Врач подошёл к вагону Макмиллана и взглянул на меня.

— Там есть кто-нибудь ещё?

— Да, — ответил я. — Три телохранителя и шотландский дворянин.

Врач важно кивнул и заявил:

— Я должен посмотреть, в каком они состоянии. Вы, кажется, сами ранены, сэр?

— Два дня назад, — пояснил я и добавил: — Шотландец в отвратительном настроении. Мне показалось, что будет справедливо предостеречь доброго самаритянина.

— Постараюсь не забыть об этом. — ответил доктор. Он уже карабкался по наклонной лесенке, крепко держа в руке саквояж.

— Действительно, сэр, как вы умудрились так пораниться? — спросил охранник, когда врач скрылся в вагоне. — Несчастный случай или?..

Я не нашёлся что сказать и лишь заметил:

— Да, знаете, и то и другое неприятно.

— Совершенно верно, — согласился он и встал около двери, в которую только что вошёл врач.

Мы находились на западе от Сарбура, в местечке под названием Лендрские пруды. Здесь действительно было множество прудов, которые зимой превращались в болота. Следующей станцией был Бенестроф. До него было довольно далеко, по моим расчётам — добрых восемь миль. Сарбур находился ещё на милю дальше в обратном направлении. В это время года, да ещё и по такой погоде, мало кто решился бы отправиться в любой из этих городов, тем более что близился вечер.

Я подошёл к кучке людей, собравшихся вокруг машиниста, который держался за голову дрожащими руками.

— Не могу понять, — говорил он, — впечатление такое, будто здесь произошёл взрыв. Вода порой делает такие промоины, если накапливается за каким-нибудь препятствием, а затем вырывается на свободу, но… — он посмотрел на паровоз, беспомощно стоявший между рельсами, — я готов поклясться, что здесь был взрыв.

— Но кому могло понадобиться устраивать взрывы здесь, в такую погоду? — спросил по-французски с сильным голландским акцентом один из пассажиров.

— Не знаю. Хотя нас предупреждали о том, что это возможно, — ответил машинист; его удивлённый голос дрожал, как у обиженного ребёнка. — Кто-нибудь, наверно, скажет.

Я знал, что не должен оставлять Макмиллана, особенно в том случае, если машинист прав и пути действительно были взорваны. Но я счёл необходимым дать совет.

— Если кто-нибудь решится идти на станцию, не стоит делать этого в одиночку. Мало ли что случится. Пусть идут двое мужчин.

— Разумное замечание, — поддержал главный кондуктор. — Да, в обе стороны пойдут по двое мужчин. Следует соблюдать предосторожности. — Его пышные усы обвисли, с них капала вода. — Здесь поблизости проходит канал. Мы можем встретить баржу и передать сообщение на ближайший шлюз.

— Ночь приближается, можем и не встретить, — усомнился один из кочегаров. — Эти речники на ночь всегда причаливают к берегу. — Он типично по-французски пожал плечами. — С какой стати они будут помогать нам? К тому же до канала дальше, чем до Сарбура. Мы раньше доберёмся до города.

— Есть раненые? — поинтересовался я, почувствовав стыд за то, что такой очевидный вопрос так долго не приходил мне в голову.