Братство Майкрофта Холмса

Мы пробыли в этом зале больше часа. Мой неприятный спутник время от времени прохаживался по залу, всякий раз задерживаясь перед бушующим в очаге пламенем. Руки он держал за спиной, и его неприветливый облик был под стать каменным стенам замка.

Я убивал время, пытаясь определить принадлежность остальных висевших вверх ногами гербов. Золотая коза с алыми рогами и копытами, на лазурном фоне, принадлежала, скорее всего, маркграфу Истрийскому, а вот другая коза удивила меня: стройная серебряная фигурка, стоявшая на задних ногах в языках пламени, на зелёном фоне. Незнакомым был и герб с изображением алого поля, напоминавшего цветом английский штандарт или мантию епископа, на серебряном фоне. Да и чёрную бычью голову на фоне двухцветной лазурной и алой вертикальной полосы я тоже никогда не видел. Руку с кривым симитаром, торчащую из облаков, я после недолгих раздумий приписал Боснии и Герцеговине.

Глядя на стены, можно было прийти к выводу, что Братство ставило себе цель свергнуть все царствующие дома от Москвы до Лондона. Именно это и говорил Майкрофт Холмс, отправляя меня на встречу с мистером Викерсом.

За окнами уже начали сгущаться сумерки, когда дверь в дальнем конце зала отворилась, пропустив очень худого человека, я ощутил нервную дрожь. Он прямиком устремился к Дортмундеру и протянул ему руку. Я поднялся с места, готовый представиться. Но вошедший не подошёл ко мне. Они с Дортмундером о чём-то быстро переговорили шёпотом, после чего тощий вышел, и мы опять остались вдвоём в полутёмном зале.

— Скоро нам принесут лампы, — заявил герр Дортмундер таким тоном, будто делал мне великое одолжение, — и, возможно, что-нибудь поесть. Уже становится поздно. — Он склонился к огню.

— Не могу сказать, чтобы здесь радушно принимали гостей, — ответил я на дурном подобии немецкого языка.

— Фон Метц скоро прибудет. Он хотел сам поговорить с вами. — Судя по выражению лица Дортмундера, это была великая честь.

В этот момент я вспомнил, что это имя называл Майкрофт Холмс, предупреждая меня о предстоящих опасностях. Но с тех пор я где-то ещё слышал его. На сей раз мне не пришлось долго напрягать память: перед мысленным взором возник низкорослый убийца, который на краю пропасти в Люксембурге назвал его дьяволом. И снова я задумался над тем, кем же были эти люди и почему они предприняли это отчаянное покушение на мою жизнь. Ко мне вновь вернулся страх, который я почувствовал при мысли о том, что это были не простые грабители, нападавшие на неосторожных путников, и я внутренне задрожал, продолжая между тем спокойно разговаривать с Дортмундером.

— Буду ждать этого с нетерпением. — Я попытался изобразить на лице интерес, чтобы тем самым убедить своего собеседника и возможных наблюдателей в том, что принадлежу к тому самому типу тщеславных людей, которых Братство привлекает к выполнению своих заданий.

— Не рассчитывайте обмануть его. Он чрезвычайно могущественный человек. Чрезвычайно, — повторил Дортмундер, и мне показалось, что на его неподвижном лице мелькнула тень страха. Да и движения его неуловимо изменились, как у человека, до ужаса боящегося того идола, которому молится.

Я изобразил на лице мину, содержавшую смесь любопытства и скепсиса: именно так Джеффрису следовало отреагировать на запугивание. Но против воли мною овладевало беспокойство.

Человек, который вскоре вошёл в комнату, был не очень крепок, среднего роста; русые волосы тронула седина, а голубые глаза были настолько светлыми, что казались ледяными. Но от их взгляда бросало в жар. Вошедший был одет в кожаную куртку для верховой езды с замшевым воротником. Я опять поднялся на ноги, но не мог заставить себя сделать ни шагу навстречу — этот человек излучал зловещую ауру, подвергавшую в ужас.

— Это герр фон Метц, — произнёс Дортмундер.

Вошедший при этих словах окинул меня взглядом, выдававшим в нём человека с непредсказуемым характером, привыкшего к беспрекословному повиновению.

— Благодарю вас, герр Дортмундер, — сказал он на отличном английском языке. Несомненно, так он желал продемонстрировать мне своё благоволение. — Наш разгильдяй наконец-то явился. К счастью для вас, молодой человек, на этот раз я простил нарушение моих планов. Но я поступаю так не часто. Если вы ещё раз запоздаете с докладом, мы будем вынуждены начать разыскивать вас. Чтобы убить. — Он, вытянув перед собой руку, шагнул ко мне и оглядел с головы до ног. Это не было приветствием; фон Метц разглядывал меня, словно фермер, раздумывающий, как поступить с быком: оставить на племя или пустить на мясо.

— Я был вынужден отклониться от маршрута, — сказал я, ощущая себя школьником, оправдывающимся перед строгим учителем.