Бред какой-то!

Она не притворялась. По-моему, вранье и коварство этого мира действительно свели ее с ума. Главной ложью оказалось то, что дети не умирают.

– Успокойся, – сказал Донни, – к маме ты вернешься, но на моих условиях. Нам нужен план.

Время от времени он давал тумака Никелю – тот по-прежнему валялся на земле, пытаясь себя задушить. Чтобы спасти Никеля, нужно было в буквальном смысле силком отделить его от брата, разрубить их надвое, как сиамских близнецов.

Фил сидел напротив Донни.

– Он пришел помочь, – объяснил Донни, – и его помощь нам очень пригодится, так, Фил?

Фил кивнул и махнул рукой, словно признавая свою беспомощность. Нет, словно извиняясь – так лучше. Донни спросил, знаем ли мы уже про Бакса. Мы кивнули. Но ему, видимо, хотелось самому ввести нас в курс дела, и он принялся рассказывать: как они с Джеки ждали возвращения Бейтела, как в бункер прибежал Никель, бросился на пол и принялся себя душить, как они не могли ничего от него добиться и поняли, что случилось нечто ужасное. И как Никель наконец поднялся и отвел их к месту происшествия.

Там они увидели Бакса в окружении толпы полицейских и врачей скорой помощи. Донни и Джеки затаились в лесу и стали подслушивать. И пары слов оказалось достаточно, чтобы понять: Бакс мертв. Джеки хотела броситься к нему, но Донни ее удержал. Мол, все равно для Бакса уже ничего нельзя сделать, лучше придумать план, не действовать импульсивно, а то все пропало. Только они хотели вернуться в бункер, как на велосипеде подъехал Фил.

– Он умеет ловить полицейскую радиоволну, – объяснил Донни.

– А если не получается, – сказал Фил, – то мне звонят из полиции и сообщают, что происходит. Такова жизнь на острове.

Фил поговорил с полицейскими и записал услышанное в мобильном. В боковой сумке найдены джин, тоник и сигареты. Значит, это все-таки один из воришек. Из фургона вышел полицейский и сказал, что проверил всех отдыхающих и это может быть только мальчик по имени Бейтел, из кемпинга.

– По-моему, это… – начал было Фил.

И тут Донни вышел из-за деревьев.

– Эй, Фил! – Он обнял Фила и прошептал на ухо: – Не говори ничего, еще рано, пойдем со мной, и я все тебе расскажу и покажу, где мы прячемся.

– Донни, и ты тут! – воскликнул Фил. – Лучше тебе этого не видеть, это слишком ужасно. Пойдем бахнем по пивку, я здесь уже закончил.

Полицейские взглянули на него с благодарностью, а санитары скорой перерезали шарф и положили тело Бакса в машину.

– Мы тоже думали, что это Бейтел, – сказала я.

– Радуйтесь, что это Бакс, – отозвался Донни, – он имелся в двойном экземпляре. Один про запас – вот в чем плюс близнецов.

Джеки и Никель никак не отреагировали. Кажется, даже не слышали его: большего горя им было уже не вынести.

– Это ты его убил, – заявил Дилан.

– Я? – удивился Донни.

– Ты дал Бейтелу мопед, ты отправил его за всей этой гадостью. Если бы не ты, ничего бы не случилось.

– Дал мопед Бейтелу, совершенно верно. И научил его обращаться с ним. Разве я виноват, что мальчишки его отобрали? И между прочим, кто дал им шарф? Если не ошибаюсь, Джеки.

Джеки по-прежнему ничего не слышала.

– Это я повязала ему шарф на шею, – сказала я.

– Бейтелу! – возразил Донни. – Хватит вам, они сами виноваты, надо было держаться от чужого добра подальше. А сейчас я хочу поговорить о том, что нам теперь делать в сложившейся ситуации. «Сын банкира совершает самоубийство из-за грязных махинаций отца» – как вам такой заголовок? Вот это наконец откроет людям глаза!

Он взглянул на Фила, но Фил покачал головой:

– Такое я писать не стану. Это уж слишком.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Донни, – в борьбе без жертв не обойтись, тут уж ничего не поделаешь. Скажем, что он погиб за свои идеалы. Хоть польза будет.

– Это не самоубийство, – возразил Фил, – и я никогда не слышал, чтобы человек сел на мопед, просунул свой шарф между спиц и удавился. Это был несчастный случай, это все ветер.

– Окей, – сказал Донни, – окей, у нас есть еще один вариант, и я возвращаюсь к твоей идее, Дилан…

Дилан перепугался до чертиков, у него на уме было совсем другое. Скорее всего, он думал: давайте пойдем в полицию и все расскажем.

Потому что я думала то же самое.

Донни сидел, упершись взглядом в стену напротив, то и дело кивал и с каждым кивком ударял кулаком одной руки в ладонь другой.

Бейтел лежал в объятиях Брата Монаха, свободный от своих мучителей.

Фил изучал собственные ногти, и я догадывалась, о чем он думал: «На что можно пойти ради хорошей истории? Я залез прямо в осиное гнездо, а мог бы сейчас готовиться к воскресному матчу, мог бы писать стихи, ужинать с женой в прибрежном ресторане, зачем же я сижу здесь? А ради книги. Да пошла она, эта проклятая книга! Скоро все закончится ничем. Салли Мо с Диланом явятся в полицию и все расскажут. Пшик – и конец истории, и придется самому придумывать сюжет. Да я, по-моему, еще и нарушаю закон, скрываю информацию от полиции. Хочу домой».