Брейкмич

– Но ведь есть дамы, кто действительно с трудом переживает беременность.

Фред с сомнение смотрел на меня, покусывал нижнюю губу.

– Согласен. Но не каждая первая. Женщины просто психологически развиты, нежели мужчины. Поэтому мы прогибаемся под ними. Тут мы бессильны. Природа. Да и боль они надо сказать выносят намного лучше, чем крепкие и сильные мужики.

Фред смотрел на меня, как на идиота. Барменша уже ясными ошарашенными глазами смотрела на меня. Может теперь перестанет мне строить глазки сумасшедшего? Они совершенно ей не идут.

– Я не защищаю женщин. У меня есть яйца и этим горжусь.

Тут Фред выдохнул. Звякну телефон. Парень прочитал сообщение.

– Амелия просит оливок. Зелёных, только что сорванных. – Замолчал, задумчиво глядя на меня. – Думаешь, на старом рынке я их найду?

Я покосился на наручные часы. Без четверти семь. Вечера. До старого рынка добираться в лучшем случае часа полтора. Что он там собирает найти в это время? Пустые прилавки. Фред смотрел на меня.

– Конечно. Амелия может не вытерпеть.

– Я поеду. – Решительно закивал Фред, доставая ключи.

– Конечно езжай, с этим не шутят.

Фред, все еще кивая, направился к выходу. Наверняка размышляя, где взять эти долбанные оливки. Обернулся.

– Ты хотел о чем-то поговорить?

Я покачал головой. И парень скрылся во мраке ночи.

Иногда надо отступить. Бросит всё, и сжечь бумаги! То, что вытесано топором, словом не изменишь. А тут, похоже, твёрдая древесина. Придётся ждать много времени прежде, чем время загладит поверхность. Я вздохнул. Заказал ещё пива. Я пришёл к другу за помощью, в итоге помощь предложил ему. Но она оказалась не востребованной. Так бывает. В этой жизни регулярно.

Прошло много часов, но я все ещё не терял надежды. Мне по-прежнему не шли угрозы. Летти ещё жива. Я уверен. Я просто плохо стараюсь её найти.

***

Тук-тук-тук…

Небо заволокло тёмными разводами туч. Вечернее солнце неуклонно катится вниз, бросая оранжевые блики на мутные стекла узкого окна.

Тук-тук-тук…

На возвышающемся электростолбе в нескольких метрах от окна, неустанно галдят птицы, бестолково решив, что умученным трудовым днем жителям кирпичной высотки есть дело до их щебета. Каким бы он райским не был.

Тук-тук-тук…

Жёсткое ругательство из соседских окон донесло чёткий посыл, что щебет людям не нравится. Птицы с шумом улетели. Что ж, кому то придётся оттирать утром птичье дерьмо с машин за некультурное поведение в отношении детей природы.

Тук-тук-тук…

Дымчатая кошка пролезла через приоткрытое окно в комнату. Поскребла когтями об угол старого дивана. И в один рывок запрыгнула на стол в поисках пищи.

Тук-тук-тук…

Смятая пачка рассыпных чипсов пришлась ей по вкусу. Кошка пару раз ударила по ней играючи лапой. Потом наклонилась к лужице разлитой жидкости на столе. И принялась лакать янтарную жидкость.

Тук-тук-тук…

Вот зараза! И ведь не хмелеет от пролитого пива! Когда кошка потянулась к белой дорожке рассыпанной пыли, она резко встала на дыбы и унеслась прочь, буксуя на гладкости стола.

Тук-тук-тук…

Таки все-таки захмелела, бесово создание.

Я отложил молоток на время в сторону. Достал металлическую зажигалку с ангельским крылом на крышке и сигарету. Закурил, глубоко затянулся, разглядывая железку. И кто придумал рисовать на зажигалке ангела? Кто додуматься, что огонь им по душе?

С минуту смакуя пряный вкус никотина, я вновь поднял молоток.

Тук-тук-тук…

– Так, чувак, не дергайся, у тебя тут мягко через чур.

– Да, пошёл ты, ублюдок! А-а-а!

Гвоздь вошёл в дряблое предплечье гаденыша.

– Соседи у тебя терпеливые, не приходят ругаться. Я уже с полчаса стучу молотком в стену, – я продолжал целенаправленно вбивать гвозди в вялое тело наркомана, хотя мужику было слегка за тридцать, а на вид он уже был стариком. – Мои бы уже давно прискакали с возмущением, да и полицию вызвали. Так, на всякий случай.

Обдолбанный мужик стонал, распятый на серой стене своей грязной квартиры. Но отчаянно не отключался от боли, пока я занимался своим делом.

Тук-тук-тук…

– Слушай, я видел у тебя настольный хоккей. Заберу. Тебе-то он точно ни к чему.

Невнятное бормотание.

Закончив, я отошёл на пару шагов от истекающего кровью гаденыша. Пару секунд полюбовался проделанной работой – аккуратные ряды вбитых гвоздей в человеческое тело создавали символический узор. Выпустил дым изо рта. Вздохнул.

– Ну, что, гаденыш, где прячется твой босс?

Обдолбыш отчаянно не хотел сдыхать. Смотрел на меня мутными глазами.

– Ты покойник, – прохрипел он и попытался засмеяться, но зашёлся кровяным кашлем.

Брызги полетели в мою сторону. Я поморщился. Не известно, чем ещё он напичкал свой бедный организм.

– Ты…

Надоело.

Тук…

С грустным звуком молоток опустился на пол, после того, как пробил череп гаденыша. Бросок так себе, но его хватило, что бы он сдох. Странно, а от десятка гвоздей он никак не желал откидываться.

– Уже, гаденыш, уже давно, – спокойно ответил я пустоте.

Подошёл к дальнему углу, подхватил настольный хоккей и вышел из вонючей квартиры одного из громил ублюдка, который украл мою Летти.

Ночь выдалась продуктивной.