Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии

Когда Совет министров начал бурно критиковать распоряжения Ставки, Горемыкин настойчиво отговаривал коллег от докладов по этому поводу государю. Он объяснял это тем, что в Царском Селе и без того назревает недовольство великим князем. Когда же Поливанов огласил служебную тайну, доверенную ему лично государем, выяснились истинные мотивы сдержанности Горемыкина. Он давно знал о намерении государя лично возглавить армию и о том, что оно непоколебимо. Он считал бесполезными любые попытки отговаривать Николая II и был прав. Открытое же выступление министров против действий Ставки могло заставить царя поторопиться с исполнением принятого решения. Между тем этот шаг следовало отложить до того момента, когда в положении на фронте наметится облегчение, чтобы на царя не лег одиум неудач.

В сложившейся же ситуации Горемыкин считал единственно правильным поведением исполнение служебного долга: «Хотя бы царь и ошибался, но покидать его в грозную минуту, усугублять тяжелое положение престола я не могу… Не могу требовать увольнения в минуту, когда все должны сплотиться вокруг престола и защищать государя от грозящей опасности… В переживаемое нами время требование отставки и неподчинение воле царя я считаю актом непатриотичным»^{76}. Роковой для имперской элиты начала XX века стала нехватка в ней таких людей, как Горемыкин, руководствовавшихся простым и ясным сознанием своего долга!

В ближайшие дни «стало очевидно, что решение государя принять на себя верховное главнокомандование, решение, которому они [министры] так упорно, можно сказать — истерически, противились, было принято армией и страной с надеждой и симпатией»^{77}

. Но цитированный историк не совсем был прав, когда писал о непонятных мотивах этого противодействия. На самом деле все тут довольно ясно.

Большинство доводов против принятия царем на себя верховного командования было придумано задним числом (см. выше). А в то время, в августе 1915 г., как свидетельствуют документы, главным аргументом министров была якобы высокая популярность великого князя в армии и народе. В подтверждение этому мнению они приводили принимавшиеся тогда резолюции либеральных общественных организаций в поддержку великого князя. В отличие от них, Горемыкин не придавал большого значения этой шумихе, считая, что имя Николая Николаевича просто используется оппозицией для нападок на государя. В этом он тоже был прозорливее коллег.

Однако теперь есть все основания предполагать, что и общественная кампания в поддержку Николая Николаевича, и министерская демонстрация были явлениями одного порядка. Они клонились к воздействию на верховную власть в одном направлении: создания правительства из числа лиц, угодных оппозиции.

Во время Великого отступления на сессии Государственной Думы стал фигурировать список так называемого «министерства доверия». 13 августа 1915 г. в газете «Утро России», принадлежавшей мультимиллионеру П.П. Рябушинскому, появился перечень лиц, из которых планировалось создать «кабинет обороны». Из поименованных в нем министров трое входили в действующий Совет министров: знакомые нам Кривошеин и Поливанов и министр просвещения П.Н. Игнатьев. Однако оппозиция в тот момент готова была примириться и на сохранении в составе правительства некоторых других лиц, в частности Сазонова. Со своей стороны, либерально настроенные министры считали, что соглашению власти с «общественностью» препятствует наличие в правительстве таких деятелей, как Горемыкин. Такое соглашение представлялось им необходимым для устойчивости власти. Своим ультиматумом от 21 августа министры ставили царя перед выбором: дать отставку им всем или одному лишь старому премьеру.

В свете всех последовавших событий 1915—1917 гг. очевидно, что однородное «правительство доверия» из деятелей бюрократии, настроенных на соглашение с буржуазной оппозицией, стало бы лишь ступенькой к формированию кабинета из представителей этой самой оппозиции. А правительство либеральной оппозиции не смогло бы удержать власть, уступив ее в конечном итоге более левым элементам. Несомненно, Николай II отчетливо видел эту перспективу. Он парализовал попытку устроить министерский кризис.

«Натиск на власть» продолжался. 22 августа был образован Прогрессивный блок, объединивший большинство депутатов Думы. Вскоре по инициативе части министров состоялось их совещание с лидерами блока. В ответ на все эти «парламентские» демарши царь указом от 3 сентября распустил Думу на каникулы.

Неудача открытого наступления оппозиции означала перенос борьбы на нелегальный уровень. Впрочем, она и раньше велась без разбора средств. Есть все основания считать, что летом 1915 г. «недостаток и перебои в военном снабжении» возникли «не потому, что страна исчерпала ресурсы», а были созданы «в определенной степени умышленно соперниками царизма в правящих кругах»^{78}.