Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии

Следовали и практические советы: «Мы… не теряя ни минуты, должны организовать штаб повстанческих отрядов, распределить силы, двинуть верные полки на самые важные пункты, окружить Александринку[33], занять Петропавловку, арестовать генеральный штаб и правительство, послать к юнкерам и к дикой дивизии такие отряды, которые способны погибнуть, но не дать неприятелю двинуться к центрам города; мы должны мобилизовать вооруженных рабочих, призвать их к отчаянному последнему бою, занять сразу телеграф и телефон, поместить

наш штаб восстания у центральной телефонной станции, связать с ним по телефону все заводы, все полки, все пункты вооруженной борьбы и т.д.».^{140}.

Интересна аргументация, с помощью которой Ленин настаивал на том, почему взять власть большевики должны без промедления. «Потому что предстоящая отдача Питера сделает наши шансы во сто раз худшими. А отдаче Питера при армии с Керенским и К° во главе мы помешать не в силах.

И Учредительного собрания ждать нельзя, ибо той же отдачей Питера Керенский и К° всегда могут сорвать его… Сепаратному миру между английскими и немецкими империалистами помешать должно и можно, только действуя быстро… Ресурсы действительно революционной войны, как материальные, так и духовные, в России еще необъятно велики; 99 шансов из 100 за то, что немцы дадут нам по меньшей мере перемирие. А получить перемирие теперь — это значит уже победить весь мир». Большевики должны это сделать, «сознав безусловную необходимость восстания рабочих Питера и Москвы для спасения революции и для спасения от “сепаратного” раздела России империалистами». Еще в одном месте Ленин снова говорит

^{141}о готовящих «сепаратный раздел России» англо-французских империалистах.

Итак, необходимость скорейшего вооруженного восстания Ленин основывал главным образом на факторах международной ситуации. По его мнению, они развивались в неблагоприятную и для большевиков, и для России сторону. Текущий момент выявил две главные угрозы: 1) возможность катастрофы на фронте, инспирированной правыми кругами с целью сдать Петроград немецким войскам; 2) возможность мира между Германией и Антантой путем раздела России.

Неизвестно, насколько серьезно сам Ленин верил в реальность этих угроз. Ведь месяц спустя, продолжая доказывать необходимость восстания, Ленин обращал внимание уже на такой благоприятный фактор международной ситуации, как революционный подаем в Германии^{142}

. Впрочем, не следует обязательно усматривать тут противоречие и стремление Ленина любыми аргументами доказать свою правоту. Во всякой обстановке всегда есть свои положительные и отрицательные стороны. Вот Ленин и указывал на опасные тенденции, которые при своем развитии поставят непреодолимые преграды перед партией большевиков, но в то же время и на благоприятные факторы, которые следует использовать здесь и сейчас, чтобы не дать осуществиться нависшим угрозам. Вполне диалектический подход.

Возможность сговора между воюющими коалициями за счет России в то время относилась скорее еще к разряду гипотетических. Впоследствии она стала реальной, но тогда, осенью 1917 г., у России пока оставались силы, чтобы сопротивляться такому развитию событий. Это признавал и сам Ленин, говоря о еще не исчерпанных, «необъятно великих» ресурсах России для ведения «революционной войны». Характерно, что Ленин рассматривал тут две альтернативные возможности: заключение мира и продолжение войны под революционными лозунгами. Примечательно также, что перемирие с Германией у него выставлено здесь только как средство упредить заключение сепаратного мира между западными союзниками России и Германией.

Упоминая же об угрозе сдачи правительством Петрограда немцам (этот аргумент он еще не раз повторит до Октябрьского восстания), Ленин, скорее всего, приписывал своим политическим противникам несвойственную им решимость. Что же, для любого политического деятеля в принципе лучше переоценивать, чем недооценивать способности своих врагов. Но в данном случае вытекавшее из этой переоценки выполнение установок Ленина на немедленный захват власти могло погубить партию большевиков и ее дело.

До самого Октябрьского переворота Ленин неустанно призывал своих товарищей брать власть, не дожидаясь созыва 2-го съезда Советов. Конечно, свою роль играла понятная неуверенность Ленина в том, что при власти Временного правительства Съезду Советов вообще позволят собраться. Но ближе соприкасавшиеся с настроениями масс большевистские лидеры видели, что необходимую моральную поддержку свержение правительства будет иметь лишь при опоре на волю легитимного органа «революционной демократии», каким мог быть только Съезд Советов. Взявший в свои руки практическую подготовку восстания, Троцкий приурочил техническую операцию по смене власти к открытию Съезда.