Бретёр

Бретёр заметил, что он таки действительно отворачивался.

– А ты послушал песню «Команданте Че Гевара» в моем исполнении? Послушай, пожалуйста! Я сбросила тебе на имейл.

– Послушаю! – Эдуард ответил немного смущенно. Правда состояла в том, что чувства еще не до конца остыли, а он был по натуре влюбчивым, ему было даже немного неловко. В одном Лимонове уживались пламенный юноша и холодный терминатор-маньяк. Они соперничали за его душу.

– Поехали, шеф, а то опоздаем! – Эвертон всегда держал ситуацию под контролем.

19

Они заехали во двор, чтобы Лимонов снова надел фрак. Перед валькириями Эдуард заменил фрак на куртку. Фрак неуместен для «Винзавода», но уместен для GQ. В «Волге» воцарилось молчание.

– Эдуард, вы планируете ударить там кого-нибудь бутылкой по голове? – спросил Бретёр, чтобы как-то разрядить обстановку.

– Еще чего! То был совсем другой случай, я был вынужден это сделать! – Эдуард разозлился, а Бретёру захотелось провалиться сквозь землю. При охранниках Лимонов вел себя строго и агрессивно, иногда даже немного нападал на него.

А случай был такой… Как-то Эдуард был на международном конгрессе писателей, какой-то черт его спросил: «Почему вы защищаете русских, если сами вы нерусский?» За что молниеносно получил бутылкой в голову.

На входе в небольшой московский театр был выстроен роскошный строгий стенд, черные декорации и ярко-красная, как лоно южной девственницы, ковровая дорожка. Стояли металлические ограждения. Обстановку контролировали модные и стильные секьюрити.

Когда они попали внутрь, то погрузились в мир московской буржуазии хай-класса. Вальяжные селебрити, упакованные в дорогостоящие платья, золото и костюмы, вели привычные бессмысленные разговоры. Меж их маленьких компаний фланировали подтянутые, как кадеты, официанты с подносами со «Вдовой Клико» и фуа-гра.

– Эдуард Вениаминович, скажите, что привело вас на этот вечер сегодня? – задает вопрос пытливая журналистка. Это Mtv.

– Я являюсь колумнистом журнала GQ, и они мне хорошо платят.

– Что вы ждете от вечера? В прошлый раз сенсацией стал поцелуй Тины Канделаки и Ксении Собчак… Вот ваш охранник наверняка это помнит.

В этот момент лицо Бретёра разъехалось в широкой улыбке деревенского дурака.

– Я жду, что мне нальют хорошего шампанского. Я наслаждаюсь, пока дают. А то потом еще раз посадят, не попьешь уже…

– Эдик, Эдик, привет! – К ним, вибрируя телесами, приближался полный Алексей Митрофанов.

– Здорово, здорово!

Пионеры российской политики сохранили хорошие отношения со времен создания Национал-радикальной партии, первый съезд которой состоялся у Митрофанова в бильярдной. Они стояли в самом центре зала. Лимонов рекомендовал Бретёру делать так: во время любого мероприятия сразу быстрым шагом проходить в центр и находиться там. «Так больше шансов, что тебя заметят». И не расхаживать из стороны в сторону. «Все равно все вращаются вокруг нас!»

Кто вращался вокруг них?

Бретёр стал выискивать в толпе красивых женщин – свою будущую добычу. Вот тонкокостная грузинка в красном платье, рядом с ней еще более тонкий дяденька, похожий на опереточного злодея, в разные стороны, толщиной с велосипедную спицу, усы. Вот похожий на барбоса, весь в мелко-клетчатом, редактор окололиберальной и околоправительственной газеты. Многие журналисты отлично научились располагать свой зад сразу на нескольких стульях.

Небольшие компании вполне себе симпатичных молодых девиц – они пришли покорять высший свет своей красотой. Те, что постарше, – много хуже. У тех лица обезображены не столько ботоксом, сколько беспросветной тоской. Тоской оттого, что мужчины в высшем свете по большей части бесполые. Чтобы достигнуть хоть какого-то положения в обществе, они прогибаются и идут на уступки, а это выжигает вирильность начисто.

Женщинам же необходимы эмоции, и эмоции полярные. Она хочет такого самца, от которого будет сходить с ума каждый день с утра до вечера! А не этих бесполых, как депутаты, слизняков.

Бретёр не мог определиться с кандидатурой и так ни к кому и не подошел. Он разозлился на себя. Зачем ты тогда выбрал себе погоняло Бретёр? Назвался бы лучше мямлей или размазней! Или дрочером-страдальцем.

Неизвестный фотограф окинул его взглядом, презрительно ухмыльнулся и демонстративно развернулся в другую сторону. Вот сука! «Я стану таким великим, что ты будешь фотографировать дерьмо на подошве моих генеральских сапог…» Хватит, Бретёр! Не следует быть таким злым! Добрее надо быть, добрее!

20

На обратном пути он зашел в магазин, чтобы купить две бутылки виски Black Label и пачку самых крепких и дорогих сигарет «Собрание». Ему хотелось выглядеть мачо в глазах Эдуарда, но он не проявил себя сегодня как мачо, операция «Красивая знаменитость» потерпела крах. Ничего, успокаивал он себя, можно сделать еще неограниченное количество попыток.