Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики

Например, объявлялся после отсидки где-нибудь на улице Казакова в Москве вор-рецидивист Леша Меченый, который жил себе поживал среди рядовых граждан, однако дружбу водил исключительно с такими же, как и он, уголовниками. Все его соседи догадывались, чем промышляют эти люди по вечерам – грабежами, но все понимали, что длиться это будет недолго, поскольку местное отделение милиции не лаптем щи хлебало. Поэтому очень скоро за Лешей Меченым и его дружками приезжал милицейский «воронок» и увозил эту компанию сначала в тюрьму, а оттуда – в солнечный Магадан лет этак на пять. И польза обществу от этого была существенная. Во-первых, несколькими преступниками в городе становилось меньше (пусть и на время), во-вторых – люди видели, что наказание для людей, преступающих закон, неотвратимо и редкий нормальный человек хотел для себя жизни из разряда «украл – выпил – в тюрьму».

Иное дело было на Западе. Там члены преступных группировок также жили в среде простых граждан, тоже не особенно скрывали своего образа жизни, однако за ними полицейские «воронки» приезжали крайне редко. А за главарями мафиозных синдикатов и вовсе могли никогда не приехать, поскольку доказать их преступную деятельность власти не имели никакой возможности (для этого у преступников была целая свора адвокатов). А то и вовсе не хотели этого делать, поскольку были повязаны с мафией незримыми узами кровных связей. Взять, к примеру, знаменитого мафиози Фрэнка Костелло, которого, как мы помним, прозвали «премьер-министром преступного мира» за то, что он умел «отмазать» своих гангстеров от «наездов» властей. Читаем у К. Сифакиса:

«У Костелло было больше связей в политических кругах, чем у любого другого руководителя организованной преступности в национальном синдикате. Фрэнк Костелло стоял за «договоренностью» между преступным миром и правительством. Он покупал покровительство и не колеблясь расходовал деньги банды, будучи уверенным, что сможет получить их, когда понадобится. Ему были обязаны многие политические лидеры и судьи. Он дергал за ниточки больше руководителей нью-йоркского Таммани-Холл, чем любой мэр, или губернатор, или президент. Пресса писала, что он «владеет» ими всеми, от Кристи Салливана до Майка Кеннеди, от Фрэнка Росетти до Берта Стрэнда и от Хьюго Роджерса до Кармине Де Сапио. Костелло оказывал им поддержку, добывал для них деньги, обеспечивал голоса избирателей через политические клубы, которые он контролировал, когда эти действия имели значение. И когда приходило время политических решений, Костелло просто выполнял тот же вид обязанностей, что и сенат США, – советовал и давал разрешение. Босс Таммани-Холл Роджерс изложил ситуацию: «Если я понадоблюсь Костелло, он за мной пошлет».

Когда дело касалось судей на разных уровнях, Костелло обращался к ним «мои мальчики»...

Костелло мог быть «ну очень полезным человеком», но он определенно был источником коррупции, личностью, которая снабжала игровые автоматы скамеечками, для того чтобы маленькие дети могли подняться достаточно высоко, чтобы опустить в щели автоматов свои монеты в пять центов. Он был убийцей, но его оружием были не гаррота (удавка-обруч. – Ф. Р.) или револьвер, а его поднятая рука, когда он голосовал за смертный приговор или давал взятки за убийства...

Считалось, что Костелло нейтрализовал Дж. Эдгара Гувера и ФБР. Годами Гувер заявлял, что в Америке нет ни мафии, ни организованной преступности. Костелло помогал поддерживать эту идею не взятками, но скорее простым способом подкупа. Директор ФБР был заядлым игроком на скачках. Хотя Гувер играл по-крупному, он утверждал, будто не ставит на один забег больше 2 долларов. Гувер использовал агентов ФБР, чтобы те делали для него ставки в 100-долларовом окне. Через Фрэнка Эриксона, главного букмекера синдиката, Костелло узнавал, когда бежит «горячая лошадь» (на жаргоне мафии, под горячей лошадью подразумевается не та, у которой есть хорошие шансы победить, но та, которая несомненно победит), а затем передавал это сообщение журналисту светской хроники Уолтеру Уинчеллу, общему другу Костелло и Гувера. Уинчелл незаметно передавал его Гуверу...

Каким же было отношение Гувера к букмекерству и азартной игре, которые с отменой «сухого закона» стали главными источниками доходов национального синдиката? «У ФБР, – заявил Гувер, – есть более важные задачи, чем борьба с азартными играми».

После этой договоренности, устраивавшей и Костелло, и Гувера, мафия и организованная преступность продолжали набирать силу...»