Бригантина, 69–70

Недаром в институтах Дальневосточного филиала Сибирского отделения АН СССР не жалеют денег на оборудование. Лаборатории оснащены там так, что москвичи и ленинградцы могут лишь кусать локти от зависти. Это тоже не последнее обстоятельство, которое заставляет Нейфаха каждое лето брать командировку в бухту Троицы.

Что перед этим дальневосточные суточные и надбавка на «энцефалитную вредность» — труха, нуль без палочки! Но морским ежам все эти перечисленные обстоятельства дорого обходятся. Ведь Нейфах публикует свои работы, и уже у многих буквально руки чешутся на ежей.

Честное слово, когда я увидел, как Нейфах сидит обнаженный по пояс над ведром с ежами и потрошит их одного за другим, я не съел больше ни одного. Было жалко. Эти прекрасные, как черные звезды, иглокожие скоро сослужат людям такую же пользу, как бесчисленные легионы лягушек, кроликов и крыс, принесенных в жертву науке.

Пожалуй, на этом можно было бы закончить «Поэму морских ежей». Если бы не один весьма существенный момент. Он заключается в том, что работа Нейфаха, как всякая большая теоретическая работа, получила совершенно непреднамеренно великолепный практический выход. Она оказалась тесно связанной с очень интересующей меня проблемой воспроизводства океанских запасов. Но об этом дальше. Сейчас настала очередь рассказать, наконец, о подводном зиккурате.

Царица звезд

Бухта Холерная, как и следовало ожидать, притаилась влево от каменных гротов. Если бы я пошел тогда в другую сторону, то непременно попал в нее. В отлив же ничего не стоило заплыть в бухту прямо из грота. Потом, когда Володя достал из сейфа морские карты залива Посьета, я быстро разобрался в обстановке. Как сопки чередовались распадками, так бухты разграничивались каменными мысами. Полукруг Троицы, каменный мыс, полукруг бухты Идола, гроты, песчаный полукруг бухты Идола, гроты, песчаный полукруг бухты Холерная, нагромождение камней, бухта Витязь и т. д.

На лодке в один день можно было бы облазить их все. Но мы пошли пешком. По тропе, которая огибала сопки. Без стремительных подъемов и головокружительных спусков. Как ходят в сопках все нормальные люди.

Солнце жгло в полную силу. Я просто оживал, когда мы входили в благодатную тень дубов и каменных берез. Мошка, клещи, даже комары, которые переносят особо опасный японский энцефалит, — все это не шло в сравнение с палящим солнцем. Ведь что там ни говори, а мы находились на той же широте, что и Корсика.

Володя указал мне на вершину ближайшей сопки. В зеленой траве мелькали оранжевые пятна. Это были олени, знаменитые пятнистые олени, которые дают драгоценные панты. В Андреевке большой олений совхоз. Пантачи живут там за проволочной сеткой. Но большие стада бродят и на свободе. То есть это олени думают, что они на свободе. На самом же деле все они на учете. Такой олень может, лишь сорвавшись с сопки, изменить предназначенную ему трагическую судьбу. Ведь у многих из них панты срезают по китайскому рецепту, вместе с черепными выростами. Грамм препарата таких пантов стоит несколько тысяч рублей золотом. Считается, что они обладают особой целебной силой.

Мы шли по кустам папоротника и жесткой осоке. Слепящее море было удивительно голубым. Синими акварельными абрисами виднелись на горизонте дальние острова, скрытые в обычное время лиловой дымкой. Мы сбежали вниз по довольно пологому склону. По сравнению с моим предыдущим походом этот оказался лишь легкой прогулкой.

А бухта действительно выглядела прекрасной. Такие смутно мерещатся в детских мечтах. И снятся ночами. За линией серебристых ив сразу же начинались камни, громадные валуны непередаваемого серо-сиреневого оттенка. Того теплого с влажной тенью сиреневого цвета, который так поражает всякого, кому довелось повидать стелы народа майя. Этот цвет не существует сам по себе. Он возникает из удивительного единства яркой зелени, синего неба и сверкающего песка.

Мы сбросили одежду и распластались на этом песке, одни в целом мире. Над камнями дрожали нагретые слои воздуха. Открытая ветрам Японского моря бухта эта благоухала уникальным коктейлем запахов. Сохнущие водоросли, кедровая смола, соль и почему-то ваниль — все смешивалось буквально на наших глазах в горячих слюдяных струях.

Потом мы надели снаряжение и ушли в воду. Тут-то я и увидел фиолетовые пластинки плоских ежей. Иногда на квадратный метр песчаного дна приходилось до пятидесяти животных. Потом я проболтался об этом Великому истребителю, и он сказал, что надо будет сюда заглянуть.