Бригантины поднимают паруса

На сиденье рядом с водителем еще один, пуля пробила ему череп навылет и брызнула кровью на шофера, потому так поспешно и поднял руку в жесте сдачи.

Эсфирь выскочила быстрая, как пантера, выдернула шофера из машины и моментально запихнула в свою, успев беглым взглядом окинуть убитых.

Я сел с пленником рядом, а Эсфирь, убедившись, что мой пистолет направлен ему в бок, быстро метнулась за руль.

Машина сорвалась с места, словно ею выстрелили. Вся стычка заняла несколько секунд, я сам удивился нашей слаженности.

Эсфирь спросила, не оборачиваясь:

– Кто ты и что ты?

Пленник, мелкокостный и юркий человечек с недобрым лицом и желтой кожей, огрызнулся:

– Я просто шофер!.. Я не знаю, кто они и кто вы!.. Отпустите, ничего никому не скажу!

Я вытащил смартфон, Эсфирь настороженно поглядывала в зеркало, а я подвигал пальцем окошки, наконец вывел на экран его лицо.

– Так-так… Узнаешь?.. Умрюм Гагли, семь раз привлекался за сутенерство, за поджог, трижды судим, но сроки получал небольшие…

Он покосился одном глазом на экран.

– Откуда это все?

– Из полицейского досье, – пояснил я больше для Эсфири. – Про Интернет слыхал?.. Теперь все там, даже ты… Вижу, в самом деле мелкая сошка, потому никакой для нас ценности, понял? Мы охотимся за крупной дичью, а ты можешь идти, но сперва все расскажешь про этих двух пассажиров.

Он поймал слово «пассажиры» и тут же заглотил крючок, заявив очень уверенно:

– Просто подошли и предложили сто долларов, чтобы я отвез в центр города. Я согласился! Но вы по дороге обоих шлепнули… И где теперь мои сто долларов?

– Хорошо придумал, – одобрил я и, сдвинув пальцем его лицо на экране смартфона, вывел вместо него на весь экран фото, где он и один из убитых стоят в летней одежде на берегу моря. – Милый снимок, верно?

Он запнулся, пробормотал с усилием:

– Ох… это что, тоже я?

– Тоже, – согласился я. – Хорошо получилось. Такие позы, а лица значительные, уверенные…

– Я снимался один, – сказал он глухо. – Это кто-то встал рядом.

– Такое бывает, – согласился я. – Есть чудаки, портят нам снимки. Мерзавцы, какой-то у них извращенный юмор. Вот и тебе испортил… еще пару раз. В баре этот же дебил как-то встал рядом, а еще в саду сидели с ним за одним столом, а беседовали позыркивая по сторонам… Наверное, обсуждали открытие бозона Хигса. Такое тоже бывает. С незнакомцами особенно интересно поговорить о науке…

Он промолчал. Я сказал с сочувствием:

– Ладно, раз ничего не знаешь, то никакой ценности для науки не представляешь. Фатима, останови!.. Пусть выйдет, не хочу пачкать кровью сиденье да и весь салон…

Она остановила, а Умрюм с ужасом вытаращил глаза, глядя на пистолет в моей руке, что уперся ему в бок.

– Я все скажу!

– Говори, – предложил я.

– А точно меня отпустите?

– Конечно, – ответил я. – Нам такая мелочь не нужна.

Он сказал упавшим голосом:

– Эти двое, что на заднем сиденье, должны были взять у Аслан-бека, это помощник Хайдира, какие-то особо ценные бумаги.

– Когда?

– Прямо сейчас! Я их к нему и вез.

Я подумал, сказал со вздохом:

– Похоже, на этот раз не врешь. Ладно, иди.

Он торопливо вышел из машины, пошел прочь, все ускоряя шаги. Я поднял пистолет и, почти не целясь, как показалось Эсфири, выстрелил.

На затылке Умрюма взметнулись волосы, он дернулся и, взмахнув руками, рухнул лицом вниз.

Эсфирь спросила с негодованием:

– Ты же сказал, что отпускаешь!

– Но не уточнил, – напомнил я, – насколько далеко. А еще я сказал, что он никакой ценности не представляет… Или тебе понравился?.. Вроде не красавец…

Она сказала зло:

– Я в затылок никому не стреляла!

– А есть разница? – ответил я рассудительно. – В грудь или в спину… устаревшие правила, различий нет. Главное – цивилизации такие существа не нужны. А если в сингулярность не брать, то зачем он вообще?..

– Зверь.

Я поинтересовался:

– Так мы едем или чё?.. Или искать бомбу тебя уже не возбуждает?

Она молча взялась обеими руками за баранку. Когда автомобиль набрал скорость, я поинтересовался:

– Кто такой Хайдир, ты, конечно, знаешь?

– Откуда? – спросила она в изумлении.

– Я думал, – сказал я поддразнивая, – у Моссада в самом деле руки длинные…

Она поморщилась.

– Чисто случайно мы знаем о нем. Не слишком крупный торговец всем нелегальным, от оружия до женщин с Запада, но амбициозный, всеми силами старается повысить свой авторитет. Но я не думала, что возьмется за опасную возможность насчет атомных зарядов. Конечно, это упрочило бы его положение, но раньше он так не рисковал…

– Осторожен? – спросил я.

Она покачала головой.

– Бизнесмены все не святые, но этот обычно старался не втягиваться в рискованные операции…

– Тогда чего вы за ним следили?

Она двинула плечами.

– Крупная фигура. Да, был связан с такими же мастодонтами, но переступающими грань. При случае рассчитываем его использовать.

– Значит, – сказал я, – у него просто удобного случая не подворачивалось переступить закон. Ваш Карл Маркс сказал, что бизнесмен за пятьдесят процентов прибыли пойдет даже на убийство конкурента, а за сто – на любое преступление…