Бриллиант предсказателя

– И что? Максим на горной вершине в полном одиночестве живет? Да их уже двадцать раз камеры наблюдения по городу сняли, сорок раз вместе видели! Нет, она не могла приплести к этому родную дочь!

Пока они спорили, Ева наблюдала за ними со спокойствием сытого удава. Это напрягало настолько, что вскоре оба вынуждены были замолчать и повернуться к ней.

– Рада, что вы наконец вернули тишину. – Она улыбнулась одними уголками бледных губ. – Вы хотите знать, что я думаю? Про будущее?

Марк посмотрел на нее с явным осуждением, намекая, что, когда на кону судьба Максима, можно было бы обойтись и без игр разума. Вика же знала, что намеки бесполезны, и осведомилась напрямую:

– Что ты думаешь?

– Что скоро вам позвонят по поводу Максима. И обмена. И это будет не та, кто вы думаете.

– То есть ты считаешь, что Лилия Жалевская к этому непричастна?

– Я такого никогда не говорила. Но я говорю, что никто вам живого Максима не вернет. Он, может быть, уже не живой. Но вряд ли. Думаю, его смерть наступит чуть позже.

* * *

Было ощущение, как будто вокруг – кокон из стекловаты. Только об этом и думалось. Странное состояние и вроде как даже невозможное, но оно не проходило. Ни пошевелиться, ни звук издать, и смотреть толком нельзя, потому что перед глазами лишь мутная серая пелена. А ты в коконе, как муха в паутине. И никуда ты уже отсюда не денешься.

Слух тоже подводил. Но это и понятно, ведь кокон повсюду, такой неуютный, толстый, и непонятно, при чем здесь вообще стекловата, но думать получается только о ней… Думать вообще тяжело.

Но слух, который подводил, все-таки иногда доносил до мерцающего сознания отдельные фразы. Те, которые произносились на повышенных тонах где-то совсем близко к кокону.

– Зачем?! Зачем тебе это? Разве ты еще мало сделала? Сколько можно?

– Не кричи!

– Имею право! Ты рушишь мою жизнь, понимаешь? У меня уже нет жизни, а тебе нужно еще и эти осколки раздробить!

– Жизни у тебя никогда и не было. Я пытаюсь тебе ее создать.

Когда они говорили спокойней, он уже не различал отдельные слова. Поэтому следить за разговором в целом не получалось. Да он и не пытался. Даже когда было слышно, слушал только для того, чтобы хоть как-то отвлечься от собственной беспомощности.

– Не смей так поступать со мной! С ним!

– Не повышай на меня голос!

– Он этого не заслужил!

– Что ты вообще можешь знать?!

Два голоса. Только два. Он ждал, что к ним вот-вот присоединится кто-то еще, ведь они так орут, что и мертвого разбудят. Но не того, кто пойман в кокон, – ему уже ничто не поможет. Он отвлеченно подумал о том, что голоса женские.

Но это неважно.

– Ему нужна помощь!

– Не сдохнет.

– Посмотри, он весь в крови!

– Я в этом побольше твоего понимаю, поэтому рот закрой!

В голове тоже будто стекловата была. Ну, или паутина. Вязкая, липкая, вездесущая. Она останавливала мысли и даже память, не давая доступа к собственному имени и пониманию того, что здесь происходит.

Он не пытался пробиться сквозь завесу. Он просто ждал, инстинктивно понимая, что рано или поздно это состояние пройдет само. Или пройдет он.

– Так нельзя, это просто… просто не по-человечески!

– Что ты вообще несешь?! Никто в реальном мире такими категориями не судит, дура! Помоги мне давай!

– Я не буду в этом участвовать!

– Тебя никто и не спрашивает! Так надо!

– Я не буду!

Но это утверждение оказалось наивным, потому что вскоре его вместе с коконом подняли и понесли куда-то. На серую пелену перед глазами это никак не повлияло.

– Он жив вообще? Он нас видит?

– Нет. Заткнись и неси!

Они уже не кричали, но слова все равно были различимы. Конечно, ведь они приблизились, чтобы нести его! Но не только поэтому. Он чувствовал, что инстинкты не подвели, кокон исчезает сам собой. Скоро вернется все: и прошлое, и имя, и понимание того, что нужно делать.

Главное, чтобы это не произошло слишком поздно, когда уже никто не поможет. Об этом инстинкты тоже предупреждали.

Но, когда ты в коконе, дергаться бесполезно. И те, кто был рядом с ним, это знали.

Глава 12

Зная Еву не первый год, они не могли не сомневаться. А вот Щербаков от всяких сомнений был свободен:

– Я вам говорю, что все сделано напрямую! При чем тут Лилия Жалевская? Эта тетка вообще не игрок, она была приставкой к мужу, а после его смерти не высовывается. Это стандартное бизнес-похищение!

Спорить с ним в данном случае было трудно, потому что требование выкупа уже поступило. Звонок раздался поздно вечером, и говорил мужской голос, который явно не мог принадлежать Лилии! И поначалу вроде бы все сходилось, казалось, что чудесная интуиция Евы опять сработала.

А потом последовало расхождение с ее версией, причем принципиальное. Звонивший не просил ни все три бриллианта «Зодиака», ни даже один из них. Он назначил цену – пятьсот тысяч долларов. Заоблачная в обывательском смысле сумма, да еще и наличными; значит, будет целая сумка денег.