Бритва Дарвина

На «L-33», как и на большинстве других планеров, было очень мало приборов и механизмов управления полетом. В распоряжении пилота была ручка управления и педали, короткая рукоятка интерцептора, рычаг управления воздушными тормозами, еще одна рукоятка для того, чтобы выпускать и убирать шасси, большой шарообразный рычаг для освобождения буксировочного троса и маленькая приборная панель – с альтиметром, вариометром и индикатором скорости. В таких маленьких планерах не было радио и электронных навигационных приборов. Для определения воздушного потока Дарвин чаще всего использовал самодельный прибор – кусок цветного шнурка, приделанный к фюзеляжу прямо перед пилотской кабиной. Благодаря этому шнурку и привычке различать на слух свист ветра в крыльях и фюзеляже Дарвин определял скорость ветра точнее всяких приборов. По собственному опыту Дар знал, что датчик скорости ветра и самого планера, расположенный на носовой части фюзеляжа, дает более-менее правильные показания. Но два таких же датчика, расположенные в хвостовой части планера, показывали скорость примерно на шесть процентов выше настоящей. Поскольку Дарвин знал об этой неточности, она не грозила ему никакими неприятностями. Счет в уме никогда не вызывал у него особых затруднений. Кроме того, цветной шнурок еще ни разу не подвел Дара.

Дарвин вертел головой, высматривая другие планеры и самолеты. Их было очень мало, и все – далеко на востоке. От обращенных к востоку горных склонов, от разогретых солнцем камней и даже от черепичных крыш нескольких домов поднимались потоки горячего воздуха. На высоте около двух тысяч футов, ближе к горе Паломар, на мощном восходящем потоке парил, неспешно описывая круги, большой ястреб. На востоке вдоль горного кряжа клубились легкие облака, а на западе, на склонах Паломара, облака лежали толстым сплошным ковром, частично скрывая вершину горы.

Дальше к западу небо было совсем темным от массивного скопления кучевых облаков – к побережью приближался шторм. Надвигающийся шторм не слишком обеспокоил Дарвина. Он будет спокойно описывать круги на своем планере в теплых восходящих потоках, на безопасной высоте в восемь тысяч футов, то снижаясь, то вновь поднимаясь над горными склонами с подветренной стороны больших утесов. Такая техника полета называлась «скольжение по волнам» и требовала чуть больше опыта и практических навыков, чем простое парение в восходящих потоках.

Дарвин пролетел над склонами, отыскал самый мощный восходящий поток, поднимавшийся над разогретыми солнцем камнями, и на нем взлетел повыше – а потом скользнул к востоку, на подветренную сторону горных склонов, чтобы пролететь между вершинами нижних утесов, а потом вернуться обратно и снова поймать восходящий поток. В восходящих потоках теплого воздуха на восточном склоне можно было подняться вверх с высоты в тысячу или две тысячи футов, а то и меньше. Всякий раз, когда Дарвин поворачивал «L-33» вправо и вверх, высокие дугласовы пихты и огромные кедры, которые росли на этих склонах, казалось, были совсем рядом. Вариометр показывал скорость подъема – примерно один фут в минуту.

Проскользнув над одним из таких утесов, Дар оглянулся через плечо и увидел трех оленей, бесшумно убегавших в лес. Единственным звуком во вселенной был мягкий, убаюкивающий шелест ветра вокруг кабины и алюминиевого фюзеляжа. Утреннее солнце припекало все сильнее, в кабине стало жарко. Дарвин открыл маленькие панельки по бокам плексигласового фонаря кабины и почувствовал кожей те самые теплые потоки, на которых поднимался его планер. Одновременно он ощутил, как изменился из-за этого характер воздушных потоков, обтекавших кабину.

Дар проскочил над последним из мелких обрывистых утесов – дальше начинались серьезные, большие горы. К ним нужно было подходить обязательно с подветренной стороны, на хорошей скорости и с порядочным запасом высоты. И все время надо быть готовым резко уйти в вираж, развернуться и уйти в сторону – если нисходящие потоки окажутся слишком сильными, чтобы с ними совладать. Но Дарвин каждый раз благополучно проскальзывал над очередным утесом – иногда на высоте всего в тридцать или сорок футов от гребня утеса или верхушек деревьев, – а потом сразу же начинал набирать высоту для захода на следующий утес. В конце концов он оказался на западном краю вереницы утесов, на высоте примерно шести тысяч футов над уровнем долины. Дар приближался к горе Паломар, борясь с сильным боковым ветром, который сносил «L-33» в сторону и подготавливал волнообразный заход на гору. Очень кстати пришлись «линзы» – небольшие облачка, напоминающие по форме «летающие тарелки» или увеличительные стекла. Маленькие «линзы» опускались или поднимались кверху вместе с потоками воздуха, и по расположению этих облаков можно было легко определить самое лучшее место для подъема – там «линз» было очень много, и в целом картинка напоминала стопку тарелок на посудной полке.