Брюхо Петербурга. Общественно-физиологические очерки

Было бы неудобно развязывать и расшивать каждый мешок, чтобы удостовериться в качестве принимаемого товара – нет ли там песку вместо хлеба или какой-нибудь примеси. Для сокращения времени приспособлены особого рода совки или щупы, посредством которых, не развязывая мешка, можно, однако же, достать из последнего пробу. Щуп имеет вид большой стальной иглы длиною в один фут; на конце ее находится углубление в форме желобка. Воткнувши эту иглу в мешок и вынув ее обратно, можно из последнего достать пробу в количестве одной горсти. Приемщик зондирует хлеб щупом, взвешивает каждый куль и записывает в книжечку; точно так же отмечает у себя в книжечке вес каждого куля и «отделенный». То и дело слышен монотонный голос приемщика:

– Восемь пудов двадцать пять фунтов!

– Восемь пятнадцать!

– Восемь двадцать!

Записные книжечки приемщиков разграфлены особым образом. Для удобства обозначены пятки, десятки, и на одну страницу можно записать вес только 100 кулей. Так как приходится иметь дело с десятками тысяч пудов, приемщик, отсчитывая страницы, скоро и быстро может подвести итог как принятому количеству кулей, так и весу всего груза. Около весов стоит один из крючников, под именем «валило»: он сваливает мешки с чашки весов прямо в люк. Внутри судна бегают двое уборщиков; на долю их выпадает самая тяжелая работа. Весь груз, перетаскиваемый артелью, концентрируется на них двоих.

Чтобы не задерживать «руку», уборщики буквально бегают с мешками или кулями, укладывая их правильными рядами. Простой математический расчет показывает, какую работу может сделать крючник-уборщик. Обыкновенно, в рабочий день, от 6 часов утра до 6 вечера, «рука» из 10 человек нагружает 1500 кулей, то есть на каждого рабочего 150 кулей. А на каждого уборщика приходится по 750 кулей, или 7500 пудов в один день! Немудрено, что между уборщиками встречаются субъекты поистине богатырского телосложения.

Летом, во время жары, уборщики бегают с кулями босиком, в одной рубашке и штанах, подвязанных выше колен. Нам приходилось наблюдать одного из уборщиков. Это – моложавый, безбородый детина, с высокой могучей грудью, широкоплечий и с чрезвычайно развитыми мышцами на руках. Рукава рубахи плотно прилегают к мускулам, и казалось, если бы эти рукава были чуть поуже, то не выдержали бы напора мышц и лопнули бы. С удивительной ловкостью он подхватывал мешки один за другим, убегал на нос судна и, тотчас являясь опять около люка, снова подставлял свою могучую спину.

– На вашу долю больше всех приходится работать?

– Там целая артель таскает, а нас здесь только двое! Не зевай!

– Давно таскаете кули?

– Пятый год!

– Много зарабатываете?

– Прежде хозяин по 180 рублей рассчитывал, а ноне – не знаю как.

– Что же, он поровну всех рассчитывает?

– Нет, смотря по силе и расторопности. Все бы хорошо, одним плохо – по воскресеньям приходится работать! Везде в воскресенье отдыхают, а у нас нет: что будни, что праздники – все едино. Все дни перепутаешь. Подадут за обедом щи с говядиной – ну, значит, сегодня воскресенье; этим только и отличишь!

– Спина не болит?

– Ничего, привыкли! А вот ноги болят, потому вся тяжесть на ноги давит. Иной раз день-деньской так умаешься, что, кажись, и соломину не перешагнешь! А если кули подымал кверху, потом все чудится, что в гору идешь!

Когда хлеб принят, артель крючников получает от приемщика расписку, в которой обозначено число нагруженных кулей; по этой расписке производится расчет за нагрузку. Приемщики играют значительную роль в хлебной торговле. Если приемщик становится слишком внимательным к принимаемому товару, придирается к нему, то ему отводят глаза при помощи презренного металла. Впрочем, к этому последнему средству почти всегда приходится прибегать для того, чтобы, по словам хлеботорговцев, «приемка шла веселей». Разница только в размерах подачки.

VI

Когда судно нагрузят доверхy, люк запирают на замок, накладывают свинцовую печать и прикрывают кожаным брезентом, чтобы туда не проникала дождевая вода. Затем груз направляется в Кронштадт. Отправка хлеба за границу производится главным образом в первую половину лета.

Уже в последних числах мая на Калашниковской пристани происходит страшная сутолока. Ветвь Николаевской железной дороги, подходящая к пристани, запружена вагонами с хлебом. На Неве – лес мачт. Сотни ломовиков подвозят хлеб из вагонов к берегу. Тысячи крючников таскают кули. Приемщики принимают товар. Невольно является мысль, что Калашниковская пристань – это сама земледельческая Россия. Цифры красноречиво это подтверждают. Например, от 5 до 12 мая 1885 г. по Николаевской железной дороге на пристань привезено 333 300 кулей хлеба. Имея в виду, что средний вес куля 6 пудов и что один вагон вмещает 600 пудов, получим, что в одну неделю пришло 3333 вагона, т. е. ежедневно по 476 вагонов! Но перейдем к более грандиозным цифрам. На Калашниковскую пристань доставлено кулей и мешков с хлебом:

Переведя это на пуды, выходит, что в 1884 г. на Калашниковскую пристань привезено 85 000 000 пудов хлеба.