Брюхо Петербурга. Общественно-физиологические очерки

Ежедневно по утрам Барановский трактир представляет своеобразное зрелище. Хлеботорговцы сидят за чаем и беседуют между собою. Все они разделились на две группы. В одном конце трактира сидят хлебные тузы, партионщики-миллионеры, а в другом – что называется, мелкая сошка. Между этими группами сплошною толпою стоят лабазники, мелочники, булочники и пекари. Почти все хлеботорговцы, начиная от первостатейного партионщика и кончая последним мелочником, одеты в длиннополые русские кафтаны, волосы подстрижены в скобку. Зато комиссионеры, маклеры и «зайцы» одеты в новомодные клетчатые пары. По рукам ходят пакеты с пробами. У иного хлеботорговца за пазухой лежит целый ворох пакетов. У других пакеты тщательно завязаны в узелке, в платке. Там и сям видно, как пробу высыпают из пакета на руку, внимательно разглядывают и пробуют даже на зуб. Традиционный трактирный орган стоит молча, чтобы не мешать деловому разговору. Торг ведется на ушко, и сделка закрепляется битьем по рукам. При совершении покупки никаких документов не требуется, и вся операция держится на честном слове.

VII

Как, в Петербурге не имеется ни мельников, ни мельниц. Мучной товар получается из поволжских губерний и отчасти из-под Москвы.

Лица, занимавшиеся специально изучением русского мукомольного дела, например г. Мельников и Вебер, согласны между собою в том, что наши мельницы производят продукт плохого качества и в недостаточном количестве. В то время как наш мучной экспорт благодаря высокому известно качеству зерна должен был бы увеличиваться, он все более и более сокращается. Еще в 1870 г. вывоз за границу муки составлял 718 000 четвертей, а в 1884 г. он упал до 274 000. По снабжению мукою главной потребительницы привозного хлеба Англии, наше отечество в настоящее время заняло в ряду прочих стран последнее место. Это печальное явление объясняется тем, что наше мукомольное дело находится в том же патриархальном положении, в каком оно пребывало десятки и даже сотни лет тому назад.

Как ни плоха наша статистика мукомольного дела, не подлежит сомнению, что господствующий тип наших мельниц – мельницы водяные и ветряные. И те и другие, даже в том случае, если устроены вполне исправно, значительную часть года бывают обречены на бездействие. Так, период деятельности водяных мельниц находится в зависимости от количества запасов воды в мельничных запpудах, обусловливаемою в свою очередь дождливою или засушливою погодою.

Ветряные мельницы, в свою очередь, отказываются работать, когда нет ветра. Это бывает даже при условии совершенно правильного устройства мельницы. Но известно, что как водяные, так и ветряные мельницы устраиваются у нас таким образом, что первые не в состоянии утилизировать должным образом движущую силу воды, а вторые отказываются пользоваться как следует услугами ветра. На «водянках» большая часть воды зачастую проскальзывает чрез лопасти колес без всякой пользы. «Ветрянки», в свою очередь, страдают неправильностями в устройстве крыльев, заставляющими их иной раз бездействовать даже при значительном ветре.

Но есть еще, так сказать, побочные обстоятельства, препятствующие нашим мельницам выполнять как следует свое назначение. При нашем капризном климате эти мельницы зачастую совершенно отрезываются от остального Божьего мира. Стоит только, чтобы на несколько дней установилась дождливая погода, и на мельницу нельзя будет попасть. Так, например, в ноябре 1886 г. даже саратовские мельницы должны были прекратить размол вследствие полного отсутствия подвоза пшеницы.