Брижит Бардо. Две жизни

ерар Монтель — известный в Сен-Тропезе как "lе perruqier» — «производитель париков», как-то раз позвонил

Брижит и сказал: «Le Shah est mort» — «Умер шах».

Но Брижит решила, что он сказав «Le chat est mort» — «умер кот», и ей страшно захотелось узнать, «который?»

Жерар не понял: «Как это который?»

И тогда Брижит повторила: «Умер кот. Будь добр, не тяни, скажи мне, какой кот».

«Да нет же, — поправил ее Монтель. — Умер шах Ирана» — «Le Shah d'lran est mort».

«А, — ответила Брижит, — слава Богу».

Еще в начале 1962 года Брижит открыто выразила свой протест против жестокого обращения с

животными на бойнях, став первой знаменитостью во Франции, занявшей по этому вопросу твердую позицию. Под ее давлением французскому правительству пришлось наложить запрет на устаревшие методы убийства животных, что все еще были в ходу в ту пору, и после длительной кампании был наконец-таки принят акт, предписывающий бойням применять быстродействующие, а значит, и более гуманные электрошоковые пистолеты. Этот законодательный акт вошел в историю как закон «Б. Б».

На протяжении многих лет Брижит сражалась за более гуманное отношение к животным в зоопарках. Благодаря ее усилиям были закрыты четыре французских зоопарка, где условия содержания животных невозможно назвать иначе, как ужасающими. Еще девять — закрыты временно, для приведения их в надлежащий вид. К этому еще можно добавить 18 официальных предписаний и штрафов, полученных зоопарками, в которых условия были далеки до идеальных.

Затем Брижит предприняла крестовый поход против меховщиков, во всеуслышание возмутившись действиями охотников-промысловиков, обрекавших раненых животных на жуткие страдания. Несколько раз она лично брала на себя расходы по уходу за подстреленными животными, которые оказались брошены на произвол судьбы и обречены на мучительную смерть.

Вот почему, распрощавшись с кинематографом, Брижит успела нажить себе немало серьезных врагов.

Первыми в списке ее недругов шли охотники и мясники, в особенности мясники, специализировавшиеся на конине. Они осыпали ее оскорблениями, угрожали ей, терроризировали ее и даже убили нескольких из ее животных. Они ненавидели Брижит за все те неприятности, что она доставила, им или, как в случае с мясниками, за тот ущерб, что она нанесла их бизнесу своими публичными протестами.

Даже в период относительного затишья они всякий раз плевались, услышав ее имя, утверждая, что она неисправимый мизантроп и ей ненавистно все человечество.

Желчь, которой исходили мясники и охотники — и, в особенности, торговцы кониной, — верный признак того, что даже если она не смогла одержать победу во всех своих битвах, по крайней мере, другой стороне понятно, что им пришлось повоевать.

Уйдя из кинематографа, Брижит теперь все чаще высказывала свое несогласие — причем с каждым разом все громче — против бесчеловечного обращения с животными. Со своей стороны, недруги принялись оскорблять ее, называй стареющей актрисой, которая не знает, чем ей заняться. Но Брижит решила доказать им, что ее оппоненты неправы. Ведь она была всего на шаг от поистине выдающегося успеха — хотя и начинала с ряда неудачных и откровенно неуклюжих фальстартов.

Когда закончился ее двухлетний роман с Лораном Верга, Брижит увлеклась мускулистым блондином, скульптором, чехом по происхождению, Мирославом Брозеком, который был на восемь лет ее младше. Они познакомились, катаясь на лыжах в Мерибеле. Она называла его для краткости Мирко и, прожив вместе с ним несколько месяцев, начала говорить направо и налево: «Я от него без ума. Он надежный человек. С ним я чувствую себя как за каменной стеной. На него можно положиться».

Когда ее спросили о планах на будущее, Брижит ограничилась следующим заявлением: «Я придерживаюсь старомодных взглядов. Прежде чем выходить замуж, необходимо все как следует взвесить и продумать. После трех неудач кому это знать, как не мне». И тем не менее, вскоре пресса начала вовсю прочить Мирко на роль мужа номер четыре.

Судьба распорядилась иначе, но именно во время ее романа с Мирко Брижит начала кампанию по защите котиков, и в особенности их детенышей. Когда ей впервые стало известно о массовом истреблении животных в восточной Канаде, где ежегодно весной на льдинах гибнут десятки тысяч котиков — эскимосы традиционно забивали их палками, чтобы не испортить мех, — Брижит нашла это настолько омерзительным, что прожужжала всем уши.

Не удивительно, что однажды вечером, в начале марта 1976 года, это стало главной темой разговора за обедом в кругу друзей, среди которых были Кристиан Бренкур и Филипп Летельер.

Брижит рассказала им об истреблении ластоногих, причем так распалилась, что в конце концов заявила присутствующим, что больше не допустит подобного, а лично приедет в Канаду, чтобы положить конец массовому истреблению животных.

Летельер, который теперь работал главным редактором журнала «Parents», младшего брата «Пари-Матч», заинтересовался ее рассказом и даже предложил лично написать репортаж для всех изданий группы «Пари-Матч».