Брод через Великую реку. Книга 1

Треск ломающегося кустарника вперемешку с матом завис в воздухе. Хоть уже и готов был кинуться на помощь Наташке, но что-то не даёт. Наташка снова встала в боевую стойку. Володя Два, как бык, нагнув голову, мокрый и грязный появляется из темноты, изрыгая проклятья.

– И дураку ясно – он готов отомстить! А Наташка? Она стоит и ждёт. Может вмешаться? Он на две головы её больше…

Однако что-то не даёт. – А как ловко она его! А теперь? Ой, не стоит…

И всё-таки он кинулся. Хруст, грохот, и нападавший вылетел за пределы костра, сверкнув пятками, как и в прошлый раз.

Не помню, как выскочил из палатки. – Чего тут… У вас?!

– Да ну его… Козёл драный, любви захотел! – Наташка тряпкой вытирала потное лицо, показывая на встающего напарника.

– Ты чё? Башню снесло? – смотрю на Володю Два. Почему-то так захотелось дать ему по жирной морде. Едва сдержался: губы у него тряслись, в глазах стоял страх. О какой-то любви и речи не могло быть.

– Идиот! – не знаю, что дальше говорить ему. – Смотри! Чтоб больше – никогда!

Тот машет головой, соглашаясь с каждым словом. Даже жалко становится.

– Извини, я неправ… – бормочет он, подходя к Наташке.

– Это меняет дело. Но чтоб… – Наташка уселась на бревно у костра. – Ты думай своей башкой. У меня же чёрный пояс по айкидо…

– Предупреждать надо… – пробормотал он.

А мне вдруг так смешно стало оттого, как вспомнил его полёты. – Ну, Наташка, молодец! Лихо его!

Так и не заметил, как подкатил сон…

А утром не узнал полянки. Накрытая тонким одеялом из тумана, она казалась точь-в-точь такой, какой однажды я видел берег реки на полотне какого-то китайского мастера. Как это ни странно, но всегда на полотнах этих мастеров меня поражало одно обстоятельство: горы у них рисовались таким образом, что верх горы обрисовывался очень четко, а низ как бы растворялся в белизне холста. Горы просто висели в воздухе!

Вот и в этот раз. Только глянул на утёс, верх которого оброс соснами, и обомлел: утёс парил в воздухе! Точь-в-точь как на той картине. Обрисованная солнцем верхушка, две сосны вверху и одна – ниже, серовато-черный утёс, низ которого застилал туман, опускающийся на глянцевую поверхность реки…

Смотрю на утёс, а, кажется, будто огромный великан склонился над кем-то рядом с рекой Маной, над которой белой пеленой стелется туман, а на берегу расположился наш палаточный городок… Этого просто невозможно забыть! Молочная полоса тумана отрезала реку от утеса, создавая иллюзию парения в воздухе…

– Господи, красота-то какая! – произнес чей-то женский голос, точно угадывая мои мысли. И я даже почти знаю, кому принадлежит этот голос.

– Да. Очень красиво… – с трудом выдавливаю, понимая, что не смогу описать нахлынувшие вдруг чувства. Почему-то становится грустно. – Ну вот, очарование одиночества закончилось. Надо же, оказывается, есть ещё кто-то… Он даже видит и ощущает эту красоту… Так же…

Так и стоим, ощущая некоторую безмятежность в душе. И смотрим, как солнышко съедает нашу красоту… Скоро от тумана над рекой остаётся только легкая дымка.

– Ну что, пойдём умываться? – спрашиваю соседку, а почему-то самому хочется увидеть её большие и притягательные голубоватые глаза. Но неожиданно у костра встречается Наташа.

– Глеб, можно мне замениться? Я уже договорилась с Ниной…

– Да меняйся на здоровье! – тут же вспоминаю вечерние полёты её напарника. И начинаю улыбаться.

Мы умывались холодной водой Маны, с удовольствием ощущая обжигающее её прикосновение. Необыкновенное ощущение чего-то невероятно хорошего уже давно так меня не посещало. И вот… Может быть? Об этом я даже и думать, не смел.

Приятное ощущение разгаданной мною тайны китайского полотна, которая много лет не давала покоя, так и покидало меня всё это утро.

Глава 9. Нападение

Уже четыре часа мы плыли без происшествий. На этот раз ощущать себя заправским лоцманом не позволял недавний случай, но плот уверенно шел по фарватеру. Неожиданно река начала заметно сужаться, а скорость движения – возрастать.

– Глеб, Володя! Будьте осторожны, скоро поворот! – голос Григорича тревожен: Видать и вправду место не очень хорошее!

Река, как норовистый конь, тут же ответила ему: нас с невероятной силой потащило прямо на скалу утёса, серо-желтой вертикальной стеной спускавшегося прямо в воду.

Мы с Володей-Один как ненормальные непрестанно гребли рулевыми вёслами, лишь бы избежать удара, но река с нами делала всё, что хотела. Неожиданно у самого утеса, когда казалось нам, что удар будет неизбежен, она вильнула. А вслед за ней и мы. В какой-то момент плот наклонился так сильно, что все, кто был, чуть ли не попадали на пол, лишь бы удержаться.

– А-а-ах! – вздохнули все, когда плот вернулся в прежнее положение. И даже начали занимать свои прежние места.

Но тут, откуда ни возьмись, появилась большая белая береза, наклонившаяся горизонтально со сломанными, как обрубки, ветвями.

– Ложись! Гребёнка… – крикнул Григорич. – В сторону! В сторону гребите!

Плот, как магнитом притягивался к этой гребенке, возникшей из-за поворота просто ниоткуда. И мы, как ни гребли, ничего не могли сделать!