Брокен-Харбор

— Мы постараемся как можно скорее вернуть его Дженни.

— Вы не могли бы… Если управитесь вовремя, может, вообще не будете говорить ей, что его забирали? Не стоит лишний раз ее расстраивать. Этот снимок… — Фиона накрыла фотографию ладонью. — Тогда мы были очень счастливы, — еле слышно закончила она.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — пообещал я. — И вы тоже можете помочь. Если мы получим всю необходимую информацию от вас, то нам не придется задавать вопросы Дженни.

Она кивнула, не поднимая головы.

— Отлично. Так, это, наверное, Иэн. Верно? — Иэн, худощавый шатен, был на пару лет помладше Пэта, однако сходство было очевидным.

— Да, это Иэн. Боже, здесь он такой молодой… Тогда он был ужасно застенчивым.

— А это кто? — Я постучал по груди Конора.

— Это Конор.

Ответ прозвучал быстро и непринужденно, без малейшего напряжения.

— На фотографии в комнате Эммы он держит ее на руках после крещения. Он ее крестный отец?

— Да. — Стоило упомянуть об Эмме, и лицо Фионы застыло. Она прижала кончики пальцев к снимку, словно пытаясь погрузиться в него.

— А это, значит, Мак? — бодро спросил я, переходя к следующей фотографии. Пухлое лицо, короткие жесткие волосы, раскинутые в стороны руки и кипенно-белые «найки». По одежде сразу видно, к какому поколению принадлежат эти дети, — никаких обносков или заплаток, только новенькие вещи от модных брендов.

— Да. А это Шона.

Рыжие волосы, которые пушились бы, если бы она не тратила уйму времени на их выпрямление. Я был готов поспорить, что под слоем искусственного загара и макияжа прячутся веснушки. На секунду у меня возникло странное ощущение — мне почти стало их жаль. В моем детстве все — и я, и мои друзья — были бедны; хорошего в этом мало, зато и забот меньше.

— Они с Маком всегда могли нас рассмешить. Я и забыла, что когда-то она так выглядела. Сейчас она блондинка.

— Значит, вы по-прежнему поддерживаете связь? — спросил я и поймал себя на надежде, что ответ будет положительным — не из-за расследования, а ради Пэта и Дженни, потерпевших кораблекрушение на холодном необитаемом острове, продуваемом морскими ветрами. Было бы приятно узнать, что у них остались какие-то корни.

— Да нет, не особо. У меня есть их телефоны, но мы уже сто лет не общались. Надо им позвонить, сказать, но я просто… не могу.

Она поднесла кружку к губам, чтобы спрятать лицо.

— Оставьте телефоны нам, — предложил Ричи. — Мы сами все сделаем. Вам незачем беспокоиться.

Фиона кивнула, не глядя на него, и зашарила по карманам в поисках телефона. Ричи протянул ей страницу, вырванную из блокнота. Пока она писала, я спросил, решив вернуться к более безопасной теме:

— Похоже, компания у вас была дружная. Как же вы потеряли связь друг с другом?

— Жизнь развела. Когда Пэт, Дженни и Конор поступили в колледж… Шона с Маком были на год младше их, мы с Иэном — на два, так что мы уже не были на одной волне. Они могли ходить в пабы и в настоящие клубы, знакомились в колледже с новыми людьми… А без них остальные просто не… Это было уже не то. — Она вернула Ричи бумагу и ручку. — Мы все старались поддерживать дружбу и первое время постоянно встречались. Это было так странно — внезапно оказалось, что встречи надо планировать за несколько дней, и все равно кто-нибудь вечно выбывал в последнюю минуту, — но мы все-таки регулярно собирались — правда, все реже и реже. Еще пару лет назад мы каждые несколько недель встречались, чтобы пропустить по пивку, но потом… все как-то разладилось.

Она снова обхватила кружку обеими руками и принялась вертеть ее, наблюдая за тем, как кружится чай. Его запах делал свое дело — совершенно чужая комната стала казаться уютной и безопасной.

— На самом деле что-то пошло не так давным-давно. На фотках все видно: мы перестали соединяться, словно кусочки головоломки, как на этом снимке, превратились в сплошные локти и колени… Но мы, особенно Пэт, просто не хотели этого замечать, и чем труднее нам было найти общий язык, тем больше он старался. Если мы сидели на пристани или где еще, Пэт буквально на части разрывался, чтобы все были вместе, чтобы снова почувствовали себя одной компанией. Думаю, он гордился тем, что до сих пор общается с друзьями детства. Для него это было важно, и он не хотел потерять нашу дружбу.

Фиона оказалась необычной — восприимчивой, проницательной, чуткой; если такой девушке что-то непонятно, она будет обдумывать проблему, вертеть ее в голове, пока не распутает, не найдет разгадку. Это делало ее ценной свидетельницей, однако я не люблю работать с необычными людьми.

— Четыре парня, три девушки, — сказал я. — Три пары плюс один? Или просто компания друзей?

Фиона почти улыбнулась, глядя на фотографию:

— В общем, компания друзей. Даже когда Дженни и Пэт начали встречаться, все изменилось не настолько сильно, как можно было бы подумать. Мы все давно понимали, к чему идет дело.

— По вашим словам, вы мечтали, чтобы кто-то полюбил вас так же, как Пэт любил Дженни. Значит, остальные парни были не подарок? Вам не хотелось попытать счастья с одним из них?