Брокен-Харбор

— По-моему, Пэт думал об этом. Ну, то есть… — В ее глазах вспыхнула тревога. — Он тоже не любил насилие, но, как вы и сказали, он сильно разозлился. В тот день Пэт заглянул к нам домой, чтобы со мной поговорить, — Дженни не было, она ходила по магазинам, — и когда я ему обо всем рассказала, он просто взял и ушел, белый как мел. Я даже испугалась — нет, я понимала, что Конору он ничего не сделает, но… Я подумала, что если ребята тоже узнают, это разрушит нашу компанию и все будет ужасно. Я… — Она опустила голову и тихо сказала в свою кружку: — Я жалела, что растрепала обо всем как дура. И что вообще связалась с Конором.

— Вы в этом не виноваты, — сказал я. — Откуда вам было знать… Да?

Фиона пожала плечами:

— Наверное. Но можно было догадаться. Ну, типа, зачем ему я, когда рядом Дженни? — Она опустила голову еще ниже.

На секунду мне снова открылись отношения между сестрами — сложные, запутанные.

— Вероятно, это было довольно унизительно.

— Я это пережила. Хотя мне же было шестнадцать, а в таком возрасте все унизительно.

Она попыталась обратить свои переживания в шутку, но неудачно. Ричи улыбнулся ей, когда нагнулся за ее кружкой, но Фиона отдала ее, не глядя ему в глаза.

— Пэт не единственный, у кого были основания для злости, — сказал я. — А вы сами не злились — на Дженни, на Конора, на обоих сразу?

— Это было бы не в моем характере. Я просто решила, что сама во всем виновата. Нечего быть такой идиоткой.

— И Пэт не подрался с Конором?

— Не думаю. Ни на одном не было синяков — по крайней мере, я не заметила. Что именно между ними произошло, не знаю. Пэт позвонил на следующий день и сказал, чтобы я ни о чем не беспокоилась и вообще забыла про наш разговор. Я спросила его, что случилось, но он сказал только, что уладил эту проблему.

Иными словами, Пэт сохранил самообладание, аккуратно разобрался с неприятной ситуацией и свел драму к минимуму. В то же время Конор был унижен еще сильнее, чем Фиона, — ему убедительно объяснили, что Дженни ему не видать как своих ушей. Я наконец взглянул на Ричи, но тот возился с чайными пакетиками.

— И он действительно все уладил? — спросил я.

— Да. Абсолютно. Больше никто из нас эту тему не поднимал. Конор потом был со мной неимоверно мил, словно извинялся за то, что у нас не сложилось, хотя он всегда был ко мне добр, так что… И у меня создалось впечатление, что он старается держаться подальше от Дженни, но так, чтобы это было не слишком очевидно, — например, он никогда никуда не ходил с ней только вдвоем. Однако в целом все утряслось.

Фиона, склонив голову, снимала катышки с рукава своего кардигана. С ее лица еще не сошел румянец.

— А Дженни узнала? — спросил я.

— О том, что я порвала с Конором? Разумеется, как же это могло пройти мимо нее?

— Я имел в виду другое — о том, что он к ней неравнодушен.

Румянец на ее щеках стал еще гуще.

— Честно говоря, думаю, да. То есть, по-моему, она с самого начала догадывалась. Я ни о чем ей не говорила, и Конор ни за что бы не сказал, и Пэт тоже — он о ней очень заботился и не стал бы ее волновать. Но как-то вечером, через пару недель после разговора с Пэтом, Дженни зашла в мою комнату, в пижаме — мы уже собирались ложиться спать. Она стояла, перебирала мои заколки, цепляла их на пальцы и все такое. В конце концов я спрашиваю: «Ну?» А она говорит: «Мне жаль, что у вас с Конором ничего не вышло». Я такая: «Да все нормально, мне пофиг». Ну то есть уже несколько недель прошло, она сто раз мне это говорила, так что я не поняла, к чему она клонит. Но тут она говорит: «Нет, серьезно. Если это моя вина, если бы я могла что-то сделать по-другому… В общем, мне очень-очень жаль, вот и все». — Фиона сухо хмыкнула: — Боже, мы обе умирали от стыда. Я говорю: «Нет, ты не виновата, с чего ты взяла, будто в чем-то виновата, у меня все нормально, спокойной ночи…» Я просто хотела, чтобы она ушла. На секунду мне показалось, что Дженни собирается сказать что-то еще, так что я с головой зарылась в гардероб и стала расшвыривать кругом одежду, словно выбирала прикид на завтра. А когда я оглянулась, Дженни уже не было. Больше мы это не обсуждали, но после этого мне показалось, что она знает про Конора.

— И боится, что вы считаете, будто она с ним заигрывала, — сказал я. — Она была права?

— Такое мне и в голову никогда не приходило. — Я с сомнением приподнял бровь, и Фиона отвела взгляд. — Нет, то есть я думала об этом, но никогда не винила ее… Дженни любила флиртовать, ей нравилось внимание парней — естественно, ведь ей было восемнадцать. Вряд ли она поощряла Конора, но, по-моему, она знала, что он в нее влюблен, и ей это было приятно. Вот и все.

— Как вы думаете, она каким-то образом на это отреагировала?

Фиона вскинула голову и уставилась на меня:

— Каким, например? Сказала, чтобы он отвалил? Или, типа, сошлась с ним?

— Любым, — ровно ответил я.

— Она встречалась с Пэтом! У них все было серьезно, они любили друг друга. Дженни не какая-нибудь двуличная… Вы ведь говорите о моей сестре.

Я поднял руки: