Брокен-Харбор

— Мы с Пэтом дружили с четырнадцати лет. Вам это наверняка уже известно. (Мы с Ричи промолчали.) Он был адекватный. Это все. Самый адекватный парень, которого я знаю. Любил регби, любил повеселиться, потусоваться с друзьями. Ему нравились почти все, и он нравился всем. В таком возрасте многие популярные парни — мудозвоны, но Пэт всегда вел себя порядочно. Может, вам все это не кажется особенным, но таких, как Пэт, единицы.

— Другими словами, вы были близкими друзьями? — спросил Ричи, подбрасывая пакетик с сахаром.

Конор указал подбородком сначала в сторону Ричи, потом в мою:

— Вы напарники. Значит, вы должны быть готовы доверить друг другу свои жизни, так?

Ричи поймал пакетик и замер, давая мне возможность ответить.

— Да. У хороших партнеров так и бывает.

— Тогда вы все понимаете про нас с Пэтом. У меня в жизни было такое — я бы, наверное, покончил с собой, если бы кто-то об этом узнал, — но Пэту я все равно про это рассказывал.

Если в словах Конора и крылась ирония, то от него она ускользнула. Внезапно меня охватила какая-то смутная тревога, захотелось вскочить со стула и закружить по комнате.

— Про что именно ты ему рассказывал?

— Вы шутите? Про семейные обстоятельства.

Я покосился на Ричи — если понадобится, мы можем выяснить это из других источников, — но он не сводил глаз с Конора.

— Давай поговорим про Дженни, — предложил я. — Какой она была в то время?

Лицо Конора смягчилось.

— Дженни… Она была особенной.

— Да, мы видели фотографии. Она рано оформилась.

— Я не об этом. Она входила в комнату, и все вокруг становилось лучше. Она старалась, чтобы все было красиво, чтобы все были счастливы, — и всегда знала, как этого добиться. У нее был этот дар. Я больше ни у кого такого не видел. Например, как-то раз мы пошли на школьную дискотеку, и Мак — парень, с которым мы тусовались, — вился вокруг одной девчонки, вроде как пританцовывал вокруг нее, хотел, чтобы она с ним потанцевала. А она скорчила гримаску и что-то сказала — не знаю, что именно, но и она сама, и все ее подружки так и попадали от хохота. Мак вернулся к нам пунцовый. Униженный. Девицы показывали на него пальцами, хихикали, и было видно, что он готов сквозь землю провалиться. А Дженни повернулась к Маку, протянула ему руку и говорит: «Обожаю эту песню, но Пэт ее терпеть не может. Потанцуешь со мной? Пожалуйста?» Они идут танцевать, и вот Мак уже улыбается, Дженни смеется его шуткам, оба веселятся вовсю. Это живо заткнуло тех девчонок. Дженни была в десять раз симпатичнее любой из них.

— А Пэт не ревновал?

— Из-за того, что Дженни танцевала с Маком? — Конор чуть не рассмеялся. — Не-а. Мак был на год младше нас — толстый парень с дурацкой прической. И потом, Пэт понимал, что хотела сделать Дженни. По-моему, за это он ее еще больше любил.

Голос Конора зазвучал нежно — теперь это был голос влюбленного, голос для приглушенного света, плавной музыки и одного-единственного слушателя. Фиона и Шона Уильямс оказались правы.

— Похоже, у них были хорошие отношения.

— Прекрасные. Иначе не скажешь, — ответил Конор. — Знаете, подросткам часто кажется, что весь мир — дрянь. Так вот, Пэт и Дженни давали тебе надежду.

— Чудесно. Честное слово, чудесно.

Ричи снова принялся поигрывать пакетиком сахара.

— Ты ведь встречался с сестрой Дженни, да? Фионой? Сколько тебе тогда было — восемнадцать?

— Да. Но мы были вместе всего несколько месяцев.

— Почему вы расстались?

Конор пожал плечами:

— Ничего не вышло.

— Почему? Она оказалась стервой? У вас не было ничего общего? Она не давала?

— Нет. Это она со мной порвала. Фиона классная. Мы отлично ладили. Просто не сложилось.

— Ну да, еще бы, — сухо сказал Ричи, ловя пакетик. — Ты ведь был влюблен в ее сестру.

Конор замер:

— Кто это сказал?

— А не все равно?

— Мне — нет. Тот, кто это сказал, врет.

— Конор, помнишь наш уговор? — предостерег его я.

У Конора, казалось, чесались кулаки, однако он сдержался и, помолчав, сказал:

— Все было не так, как вы пытаетесь представить.

Если это не мотив, то, во всяком случае, мы не далее чем в шаге от него. Я невольно взглянул на Ричи, но тот кинул пакетик слишком далеко и бросился за ним.

— Да? А как я пытаюсь это представить? — осведомился он.

— Так, словно я подонок, который пытался встать между ними. Это не так. Если бы я мог нажать на кнопку и сделать так, чтобы они расстались, я бы ни за что не нажал. А все остальные мои чувства никого не касаются.

— Возможно. — Мне понравился тон собственного голоса — ленивый, веселый. — Во всяком случае, до тех пор, пока о них не узнала Дженни. Она же узнала, да?

Конор покраснел. Казалось бы, за столько лет эта рана должна была затянуться.

— Я никогда ей ничего не говорил.

— Этого и не требовалось. Дженни догадалась. Женская интуиция — мощная штука, сынок. И что она подумала?

— Понятия не имею.

— Она тебя отшила? Или ей нравилось внимание и она сама тебя завлекала? Вам не случалось пообжиматься за спиной у Пэта?

Конор сжал кулаки:

— Нет. Говорю же, Пэт был моим лучшим другом. Я рассказал вам, какой они были парой. Неужели вы думаете, что мы с Дженни пошли бы на такое?

Я рассмеялся: